Чёрно-белый мир (СИ)

— Вот! — с гордостью произнесла женщина. — Возьмите к чаю! Он из замороженных ягод, но своих, да и тесто по бабушкиному рецепту, — она перевела взгляд с меня на Кольдта: — Вы любите землянику, Костя?

Я поперхнулась собственной слюной и закашлялась. Тамара участливо похлопала меня по спине. Хорошо, что Константин стоял сзади, и я не видела его лица. Когда я наконец смогла впустить в лёгкие порцию кислорода, пояснила:

— Тома, он новозеландец и по-русски не говорит.

— Ах вот оно что! — покивала соседка. — Значит, я права? Ты всё это время была за границей?

— Можно и так сказать.

Она мечтательно вздохнула.

— Ладно, потом расскажешь. Мои-то засопливили, я решила их не водить, всё равно со дня на день каникулы. Они у мамы в деревне. Утром пробка будет ещё больше, а сейчас, наверное, уже рассосалось. Поеду, отвезу гостинцы-то.

— Передай привет, и спасибо. Спасибо тебе за всё, Тома!

— Кстати, — сказала она на прощание, — «ботаник» и «сектанты» тоже укатили к родственникам на праздники-то. Так что ты за старшую на этаже.

— Я присмотрю, — пообещала, помогая ей вызвать уползший лифт и запихнуться внутрь со всем имуществом.

Когда за соседкой захлопнулись металлические воротца, вручила пирог Константину, буркнув «Подержи!», а сама попыталась вставить ключ в замок. То ли из-за темноты, то ли от вина мне это никак не удавалось. С толку сбивал и привалившийся плечом к дверной раме Кольдт.

— Костя?.. — переспросил он тоном, по которому я поняла, что его брови приподняты, уголки губ подрагивают, а глаза похожи на листочки, подсвеченные майским солнышком. Так бывало, когда он хотел смеяться.

— Ничего особенного, — громким шёпотом сообщила я, — так здесь сокращают твоё имя.

Его ладонь сложилась лодочкой. В ней зародился небольшой огонёк. Этой подсветки хватило, чтобы справиться с замком.

— Спасибо.

Я ввалилась в прихожую, сбросила верхнюю одежду. Поочередно наступая носком одной ноги на пятку другой, стянула дутики. Отняла подарок Тамары у Кольдта и отнесла на кухню.

Озябшие пальцы отогревались под тёплым водопадом, ванная благоухала арбузным мылом. В зеркале над раковиной отразился Константин. Сразу вспомнился лифт, и я опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Какое-то время он молча наблюдал за моими действиями, затем заговорил:

— Эта женщина живёт в соседней квартире?

— Да.

— Она назвала тебя Кариной, и ты произнесла это имя, когда беседовала по… те-ле-фо-ну.

— Это моё имя.

— Кара — это тоже сокращение?

— Нет. Кару придумал Николас, чтобы избежать подозрений. Хотя с моей внешностью и сутью… в общем, понимаешь. Ты можешь называть меня так. Я привыкла.

— Мне нравится «Карина». Сильное и красивое. Как ты.

Повисла неловкая пауза. В них мы с Константином были мастера.

— Ну так что, — игриво подмигнула я его отражению, — Костя хочет чаю?

Он усмехнулся и прижался бёдрами к моим ягодицам. Его руки легли на раковину по бокам от меня. Ядрёную арбузную отдушку перекрыл свежий запах трав.

— Нет, Костя хочет не чай.

Шею пощекотало горячее дыхание.

— Ай! Пусти! — взвизгнула я, извернулась, и ему в лицо полетели капельки с моих мокрых рук.

— Ах так?!

Он зажал открытый кран — струя под напором ударила мне в живот. Смеясь, опустился на бортик ванной, не ведая степени моего коварства. Содержимое стакана, заготовленного для полоскания после чистки зубов, полилось ему на темя. Волосы тёмными прядями прилипли к лицу, с кончиков вода стекала на плечи. Он ухватился за край джемпера и стянул его через голову вместе с футболкой. Бросил на пол. Следом полетел мой вымокший свитер. Я считала кубики на его животе. Он рассматривал кружево на моей маечке. Я перехватила его руки на пути к моему телу и, не выпуская их, увлекла Константина в спальню.

Не сон ли это? Не мираж ли на песке Мальдезера? Не призрак ли этот мужчина, что сидит на моей постели расслабленный, полуобнаженный, терпеливо ждёт, когда подойду? В смятении от его совершенства, я погасила свет. Нам остался только отблеск огней ночного города.

Смазанный силуэт повернул голову к тумбе. Давным-давно для уюта я расставила там несколько ароматических свечей. Все они вспыхнули разом, лишая возможности прикрыться темнотой. Я посмотрела на свою тень на полу. Бесстыдница расстегнула пуговицу и спустила узкие джинсы по бёдрам вниз. На мне было простое белое бельё, но я знала, что оно соблазнительно выглядит на смуглой коже.

Грудь Константина тяжело вздымалась, глаза потемнели — расширенные зрачки вытеснили из радужки зелень. Я приблизилась к мужчине и опустилась на него сверху, сжала коленями его бёдра. Длинные пальцы подцепили кружево, я задрала руки вверх, майка исчезла в пространстве.

— Потом вместе поищем, — шёпот едва различим из-за прерывистого дыхания, — ты такая красивая…

Я подставляла лицо, шею и грудь под лихорадочные поцелуи. Его щетина царапала мою кожу, а ладони плавно скользили по спине. Все сомнения и страхи, что разделяли нас, растворились в полумраке этой комнаты. Двое стремились стать одним.

— Больше не могу выносить эту пытку… — сказал Константин, опрокидывая меня на кровать.