Чёрно-белый мир (СИ)

Он избавил нас от жалких остатков одежды. Сильное тело накрыло моё. Дугой ему навстречу выгнулась спина. Руки скомкали простыни, сквозь сцепленные зубы пробился стон. Он двигался, ловя мои губы своими, переплетая наши пальцы, от избытка чувств прикрывая глаза. Наслаждение лавиной пронеслось сквозь каждую клеточку, вырывая из горла крик. Следом задрожал и жарко выдохнул Константин. Он уткнулся носом в ямочку между моих ключиц, я прижала его голову к груди обеими руками, постепенно приходя в себя.

Как бы я хотела, чтобы эта ночь никогда не кончалась, и чтобы вечно длились ласки, то невинные и лёгкие, то снова страстные, воспламеняющие кровь, а в тишине бы раздавался тихий шёпот и счастливый смех! Но какое дело миру до двух влюблённых? Всё в жизни продолжает идти своим чередом. И даже небо прекращает гневаться — стихает метель. Догорают свечи. Гаснут фонари. Где-то там, далеко, занимается рассвет.

Глава 25. Выбор

Сквозь закрытые веки по сетчатке бил ярко-жёлтый луч. Вчера небо хмурилось и засыпало улицы снегом, а сегодня — ни облачка. Неудивительно, что никто из нас не догадался задёрнуть шторы. Да и до того ли нам было? Но то было ночью, а она скрывает пороки, сглаживает шероховатости, придаёт всему атмосферу таинственности. Вещи видятся иначе при свете дня. Впору было засмущаться, если бы мне предоставили такую возможность. Между пиками взбитой постели зеленел глаз. Крепкие пальцы обхватили запястье. Хриплый спросонья голос возмутился:

— Куда?!

— Мы не настолько близки, чтобы в подробностях расписывать, куда мне нужно утром! — вскинулась я, пытаясь свободной конечностью натянуть на себя одеяло.

Не получилось. Стёганое и уютное полетело на пол.

— Ну вот, отобрал последнюю надежду на тепло, а ведь обещал маечку отыскать.

Константин дёрнул за руку — я растянулась на подушках. Подмял под себя, вдавил в кровать, и мне из-за стиснутых рёбер оставалось только хватать ртом воздух.

— Здесь я главнокомандующий! А ты страж-недоучка, значит, должна слушаться, — объявил он.

Уголки его губ тянулись вверх. На изумрудных радужках играли солнечные блики.

— А иначе?

— Иначе…

Удерживая мои кулачки над головой одной левой, мучитель провёл пальцами правой по обнажённому боку. Жертва засмеялась и потеряла бдительность. Он втиснул колено между моих ног, подался вперёд, и я ахнула. Мне расхотелось веселиться.

Позже, когда Константин, с капельками влаги на коже и взъерошенными волосами, вышел из душа и сел за кухонный стол, я придвинула к нему дымящуюся кружку.

— Спасибо, — он тепло улыбнулся, перехватил мою руку и припал к запястью губами. — Не болит?

Погладила колючую щёку.

— Нет.

Конечно, мне было больно, но не от любовных игр, а от того, что скоро нам придётся расстаться. Я трусливо сменила тему.

— Ну так что, после завтрака доедем до высотки?

— Давай попробуем, — сказал он, ломая ложечкой пирог. — Вдруг что-то упустили.

Я вздохнула и поймала обеспокоенный взгляд.

— Просто немного переживаю, что поиски затянутся. Портал, вроде бы, не должен закрыться, а там кто его знает. Мы же не проводили этот ритуал раньше. И я всё время думаю о Сэм. Она тебя ждёт, всегда.

— Я дал себе три дня. Если ничего не нащупаю, вернусь. Мы всё равно встретимся с этой тёмной, я чувствую, и то, что мне известно о ней, — уже преимущество.

Вот как! Три дня, и мы попрощаемся навсегда… Мне пришлось изо всех сил напрячь спину, чтобы не дрожать.

— Ты уйдёшь со мной, естественно.

Сердце дёрнулось, ещё не веря, а потом забилось быстро-быстро, грозя выскочить из груди.

— Почему?

— Ну-у, я же тебя не убил. Тем самым взял на себя ответственность. А значит, должен приглядывать, как бы чего ни натворила.

— Буду пленницей?

— Тебе понравится.

— Да нет же, послушай, я серьёзно, ведь мне нельзя показываться на людях на Амираби. Сопровождать тебя я не смогу, меня нигде не примут, и что скажет твой отец? Вместо одной тайны получишь две. Когда-нибудь ты устанешь от этого, захочешь обзавестись семьей официально, и либо не сможешь от меня избавиться из соображений совести и тогда возненавидишь, либо прогонишь, и куда я пойду? Здесь у меня есть хотя бы эти стены, профессия, а там что?..

— То есть моё мнение не в счёт? — разозлился Кольдт. — Ты всё решила за меня. Малодушие или непорядочность? Хм, дай-ка пораскинуть мозгами, что из этого выбрать. Разве я давал повод думать о себе плохо? Или ты вообще никому не доверяешь? И знаешь будущее? А коли и так — не хочешь попробовать что-то изменить, если есть за что бороться?

— Прости! — слова давались с трудом. — Всё верно. Моя жизнь… будто разделилась на параллельные прямые. Одна проходит здесь, где у меня свой угол, хлеб, старые знакомые, другая — там, где ты, и Сэм, и Николас. Эти линии никогда не пересекутся, выбор непрост. Ты дал себе три дня, так подари и мне хотя бы это время. Я… подумаю.

— Я не согласен. Но понимаю. Стараюсь понять.