Черно-белый цветок

– Я должна была выступать, – покачала головой Катя. – У нас в офисе сначала репетиция была, мы показывали спектакль новенькой, она должна была смотреть, а потом репетировать с другими ребятами. А после был обеденный перерыв, мы обычно прямо в студии едим, в кафе ходить дорого. В магазине что-нибудь покупаем или из дома берем… Я ведь знаю, что у меня с желудком беда, поэтому всегда с собой контейнер беру с рисом или чем-нибудь подобным, а ребята в магазине покупают. А в понедельник забыла, ну и решила, что вечером поем. В магазине ничего хорошего не купишь, ряженку или йогурт я боюсь пить, а пиццу мне вообще нельзя… Ребята знают, что я с детства болячками мучаюсь, раньше меня все подкалывали – ну что я диетическую гречку или овсянку в термосе приношу. Все думали, что я похудеть хочу, а мне куда уже худеть, вот каждый день наизнанку выворачивает, ничего есть не могу… Хорошо еще Пашка мне лекарства и детские пюрешки покупает, но он работает до вечера, а мама с папой отдельно от нас живут, они волноваться будут, если я им про обострение расскажу…

– Павел – это ваш муж? – вспомнила я информацию из базы данных. Девушка кивнула.

– Без него я бы померла, наверное, – вздохнула она. – Вы только Марине Константиновне ничего не говорите, а то она меня уволит… В ТЮЗе хоть больничный дают, а в «Цветике-семицветике» я неофициально работаю, там если узнают, что аниматор с болячками, сразу выставят… Приходится писать в беседу, что я на репетициях на своей основной работе…

– Что же, Марина Константиновна зверь какой, не понимает, если человек заболел? – удивилась я.

Катя уныло посмотрела на меня своими большущими глазами.

– Нет, она нормальная, но строгая очень… Поэтому, пожалуйста, не говорите, ладно? Она вас поди из-за моих прогулов прислала? Вы скажите, что я на репетиции была сегодня… Я очень боюсь потерять эту подработку…

– Постойте, что-то мне непонятно. – Я вспомнила рассказ Ирины. – Вы говорите, что в понедельник не ездили в садик, верно? Что отравились и пошли домой.

– Ну да…

– Тогда кто выступал вместе с Никитой и Ириной? Они говорили, что с ними ездила Катя Иванова, то есть вы. А сейчас выясняется, что никуда вы не ездили. Выходит, Ира и Никита врут?

– Да ничего они не врут! – возразила больная. – С ними ездила Катя Иванова. Я же говорила, что мы должны были прорепетировать спектакль, чтобы новенькая посмотрела, вот новенькая – и есть Катя Иванова! А когда я отравилась, ребята вызвали мне «Скорую». Хорошо еще, что ни Марины Константиновны, ни нашего администратора в офисе не было, я ребят уговорила ничего не говорить начальству… К счастью, Катя выучила спектакль, а то не знаю, что было бы – ведь в офисе были Ирина, Никита, я и новенькая, так быстро никто из других аниматоров не смог бы приехать. Кто в области, кто еще где, повезло, в общем. Катя Иванова моя ведь полная тезка, поэтому и по отчетности никто бы не догадался, что я не была на спектакле…

Девушка прервалась, взяла со стоящей возле кровати табуретки стакан воды и отпила несколько глотков. Поморщилась, словно проглотила не обычную воду, а какую-то отраву, а потом тихо проговорила:

– Извините, я даже не знаю, как вас зовут…

– Татьяна, – представилась я.

– Татьяна, можно вас попросить из кухни мне таблетки принести? Там пузырек стоит, а то у меня дикая слабость, я боюсь, что голова снова закружится… Я забыла на кухне…

Я кивнула и вышла из комнаты. Но на кухню сразу не пошла – несколько секунд наблюдала за Катей, которая не видела меня. Девушка некоторое время сидела на кровати, а потом бессильно облокотилась о стену. Я поняла, что она не притворяется, ей и в самом деле очень плохо.

На кухне царил беспорядок – в раковине я заметила грязные тарелки и ложки, посуду не мыли, вероятно, со вчерашнего дня. На столе – огромное количество таблеток, микстур и пузырьков, рядом с раковиной – пустая баночка из-под детского питания. Я внимательно осмотрела названия препаратов, все они были лекарствами от желудочных расстройств. Нет, Катя не могла до моего прихода сходить в аптеку и купить все это, к тому же баночка из-под перетертого морковного пюре ясно свидетельствовала о том, что девушка не лжет. Чтоб окончательно убедиться в этом, я открыла холодильник и заглянула внутрь. И беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: Катя давно не ест нормальную еду, а ее муж питается полуфабрикатами, которые не нужно готовить. Я схватила первую попавшуюся баночку с пюре для Кати и взяла со стола тот самый пузырек, который просила меня принести несчастная больная. Когда я вернулась в спальню, то увидела, что глаза девушки прикрыты, но она не спала, веки слегка подрагивали. Я легко дотронулась до плеча Кати и проговорила:

– Вот ваши таблетки. Я на всякий случай взяла из холодильника баночку, вы, наверное, не ели сегодня.