Чернобыль: История ядерной катастрофы

В зале чернобыльского Дома культуры посередине между Брюхановым и Фоминым сидел человек, которого многие считали подлинным виновником катастрофы, – заместитель Фомина Анатолий Дятлов, в ночь аварии отвечавший за злосчастный эксперимент с генератором. Как и Фомин, Дятлов проходил лечение в Клинической больнице № 6, но был выписан из нее только в начале ноября 1986 года. По оценкам врачей, он подвергся воздействию дозы облучения во много раз выше допустимой. Из больницы Дятлов вышел с открытыми незаживающими ранами на ногах – результатом радиационных ожогов, полученных в ночь на 26 апреля. Следователи с самого начала решили, что именно на Дятлове лежит основная вина за аварию. Они также попытались привлечь к ответственности начальника смены четвертого энергоблока Александра Акимова и начальника смены реакторного цеха Валерия Перевозченко, но дела пришлось закрыть: Акимов и Топтунов умерли в мае, Перевозченко в июне 1986 года. Дятлов же был болен, но все еще жив. Его поместили под стражу 4 декабря, ровно через месяц после выхода из больницы.

В июне 1987 года, когда приготовления к процессу были завершены, Брюханова, Фомина и Дятлова из киевского следственного изолятора КГБ перевели в районную тюрьму в поселок Иванков, расположенный в 50 километрах от Чернобыля и служивший штаб-квартирой правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии. Оттуда их каждый день возили на судебные заседания в Чернобыль. Обвинения Брюханову и его бывшим подчиненным были предъявлены по трем статьям Уголовного кодекса Украинской ССР: нарушение правил техники безопасности на взрывоопасных предприятиях, злоупотребление служебным положением, выразившееся в сокрытии информации о подлинных масштабах аварии, и халатность при исполнении служебных обязанностей, по причине которой руководители не обеспечили должной подготовки персонала станции[413].

По первым двум пунктам обвинения Виктор Брюханов себя виновным не признал. По его словам, ни в одной инструкции и ни в одном регламенте атомная электростанция не отнесена к взрывоопасным предприятиям: ни законодатели, ни авторитетные специалисты, составлявшие эксплуатационную документацию, никогда не рассматривали возможность взрыва реактора. Что касается второго пункта, то Брюханов заявил, что он в меру возможностей информировал власти о происходящем на станции, а его предложение эвакуировать население Припяти было оставлено без внимания. Тяжкой уликой против Брюханова было подписанное им утром 26 апреля информационное письмо, в котором был указан лишь самый низкий уровень радиации из зафиксированных на станции. «Почему в письме партийным и советским органам не было сведений о 200 рентген в час?» – спросил обвинитель. «Я невнимательно посмотрел письмо, нужно было добавить, конечно», – ответил бывший директор АЭС. На суде Брюханов защищался, как мог, хотя и знал, что его участь уже решена в Москве. «Заранее было понятно, что меня накажут», – говорил он, годы спустя вспоминая судебный процесс.

Виновным в халатности Брюханов себя признал. «Я виноват как руководитель, что-то не досмотрел, где-то проявил халатность, нераспорядительность. Я понимаю, что авария тяжелая, но в ней у каждого своя вина», – заявил он суду. То, что Брюханов взял на себя частичную вину за аварию, произвело хорошее впечатление на судей, хотя всем было отлично известно, что в событиях 26 апреля он прямого участия не принимал. «Вы знаете, впервые встречаю такого подсудимого – выдержанного, спокойного, – в частном разговоре сказал один из судей Валентине Брюхановой. – Хотя чувствуется, что переживает. Настоящий мужик!»[414]

Николай Фомин выбрал другую линию поведения. Спасенный тюремными врачами после попытки самоубийства, он воспрял духом и решил свалить всю вину на подчиненных. Фомин настаивал: утвержденная им программа испытания турбины была безупречной, и если бы Дятлов с Акимовым в точности ей следовали, взрыва бы не произошло. «Я убежден, что не программа явилась причиной аварии», – заявил он суду. На вопрос прокурора: «Кто, по-вашему, главный виновник аварии?» Фомин ответил: «Дятлов, Акимов, которые допустили отклонения от программы»[415].