Чернобыль: История ядерной катастрофы

По всему Советскому Союзу лидеры пробуждающегося гражданского общества, вдохновленные, несмотря на экономические тяготы, горбачевскими политическими реформами, дружно обращались к экоактивизму, который быстро приобретал черты эконационализма. Деятели этого политического движения связывали проблемы охраны окружающей среды с этнонациональной повесткой, и каждый представлял свою республику главной жертвой проводимой союзным центром экологической политики. Атомные электростанции в их интерпретации воплощали московский эко-империализм. В Литве, например, главным раздражителем стала Игналинская АЭС, на которой использовались реакторы чернобыльского типа. В сентябре 1988 года по инициативе «Саюдиса» – литовской общественно-политической организации, послужившей одним из образцов для создателей украинского «Руха», – около 20 000 человек образовали «Кольцо жизни», выстроившись в живую цепочку вокруг Игналинской электростанции. Литовские националисты видели в ней не только экологическую, но и культурную угрозу, поскольку, как и на Чернобыльской АЭС, на ней работали в основном русские и представители других некоренных национальностей. В Армении произошедшее в декабре 1988 года землетрясение вызвало массовые протесты, которые привели к остановке Мецаморской АЭС, построенной в зоне повышенной сейсмической активности всего в трех десятках километров от Еревана[450].

«Рух» был крупнейшей, но не единственной в Украине общественной организацией, требовавшей закрыть Чернобыльскую АЭС и оказать помощь пострадавшим от аварии. Те же требования выдвигала экологическая ассоциация «Зеленый мир», возглавляемая писателем Юрием Щербаком, пионером природоохранного движения и сторонником «Руха». В апреле 1989 года ассоциация опубликовала свою программу, центральное место в которой занимали проблемы, связанные с Чернобылем, а сам Щербак выдвинул свою кандидатуру на выборы Съезда народных депутатов СССР. Ученому и писателю, никогда не состоявшему в Коммунистической партии, пришлось конкурировать с партийными кандидатами, которые клеймили его одновременно сионистом и украинским буржуазным националистом, припоминая вдобавок, что он женат на гражданке Польши. Все это не помешало Щербаку с его экологической платформой набрать 57 процентов голосов, оставив далеко позади всех пятерых соперников по избирательному округу[451].

Юрий Щербак был далеко не единственным участником Съезда народных депутатов, в чьей программе на первом месте стояли проблемы экологии. 40 из 2250 депутатов представляли различные экологические организации, а вопросы защиты окружающей среды фигурировали в программах еще по меньшей мере трехсот из них.

Самой яркой фигурой немногочисленной, но активной депутатской группы «зеленых» была Алла Ярошинская. Молодая журналистка, избранная на Съезд от Житомирской области Украины, административная граница которой проходила в опасной близости от зоны отчуждения Чернобыльской АЭС, стала новым лицом движения за раскрытие всей правды о Чернобыльской аварии и ее последствиях. Своим избирателям она обещала уделить особое внимание Народичскому району, расположенному в семидесяти километрах к западу от Припяти и сильно пострадавшему от загрязнения. «Необходимо предать гласности последствия радиоактивного загрязнения Народичского района, которые до сих пор скрываются от населения», – говорилось в предвыборной программе Ярошинской. Оказавшись в Москве, она сделала все возможное, чтобы весь Советский Союз узнал о трагедии Народичского района и задумался о долгосрочных последствиях Чернобыльской аварии.

Ярошинская с юности отличалась свободолюбием. Уроженка Житомира, города с 250-тысячным населением, расположенным в 130 километрах западнее Киева, она окончила факультет журналистики Киевского университета в начале 1970-х, когда КГБ дотаптывал последние ростки свободы, чудом уцелевшие со времени хрущевской десталинизации конца 1950-х – начала 1960-х годов. Нескольких ее однокашников исключили из университета за то, что они в неправильный день возложили цветы к памятнику Тарасу Шевченко: чествовать его память полагалось в марте, а майское возложение цветов считалось проявлением подлежащего искоренению украинского национализма. Некоторое время спустя из университета исключили ее мужа – за работу, в которой он позволил себе одобрительно отозваться о лидере анархистов времен Гражданской войны Несторе Махно: муж Ярошинской назвал его героем Украины, тогда как официально в Советском Союзе Махно считался предводителем контрреволюционных банд. Ярошинская устроила сбор подписей против исключения мужа, но в университете его не восстановили.