Черное дерево

– Никогда ничего не находили у этого Зеды.

– Этот тип с «крысиной мордой» – большой хитрец, – перебил его Таггарт. – Но уверен, он скрывает что–то. Никому и в голову не придет обосноваться в таком дрянном месте.

– Кормит караваны… – Разман помолчал и добавил. – И насмехается над нами. Прошлый раз я пять дней скакал по ложному следу…

– В таком случае, не слушайте его, – посоветовал Алек Коллингвуд. – Ограничьтесь простым визитом к нему, попросите разрешения остаться на ночь и смотрите во все глаза…

«Турок» показал жестом, что согласен.

– Место, где встречаемся?

– Здесь же и встречаемся, как можно быстрее, – усмехнулся и добавил. – Особенно не поддавайтесь уговорам и соблазнам проституток в Гереде…

Обмениваясь шутками и советами как поберечь собственную шкуру, обменялись сердечными рукопожатиями, обнялись на прощание, оседлали верблюдов и парами поехали в разные стороны.

Началась охота.

Спустя час они уже не могли различить друг друга, шли, не оглядываясь, сосредоточив все свое внимание на малейших признаках жизни среди песков этой пустынной равнины.

Ховард и Марио скакали весь день, всегда на северо–восток, поужинали вместе, после чего разделились: итальянец остался в лагере, а Ховард продолжил путь в направлении Сиди–эль–Нумиа.

Алек Коллингвуд остался в оазисе вместе с Мирандой и Давидом, после обеда начал седлать своего верблюда.

– Ты поедешь на джипе,– обратился он к Давиду. – Миранда останется здесь, в центре дуги, я поеду на северо–восток. Ты двинешься на юг, проедешь пару часов и спрячешь машину среди дюн. Заберешься на самую высокую. Будешь дежурить ночью и в первые утренние часы. Затем объедешь все по кругу, выискивая свежие следы, появившиеся за ночь. Будешь спать начиная с одиннадцати и до вечера, и никогда не зажигай огня.

– И что я буду есть?

– Сухой паек из этого мешка. Когда у тебя закончится вода, вернешься сюда, пополнишь запасы и обратно, на пост… Если ночью заметишь караван – несешься сюда со всех ног. Никакой добропорядочный караван не ходит ночью.

– А если он пойдет днем?

– Не приближайся… Либо я, либо Писака заметим его. Не пропустим. Не беспокойся. Потом найдем тебя, чтобы всем вместе перехватить его… – он протянул Давиду «Ремингтон». – Если обстоятельства сложатся таким образом, что нужно будет применить его, не мешкай… Почти полсотни членов «Белого Эскадрона» были убиты ночью, в спину, так что держи ухо востро, а глаза широко открытыми и палец на спусковом крючке. Перед тем, как лечь спать, убедись, что вокруг никого нет и подыщи надежное укрытие…

– И так вы живете всегда?

– Только когда получаем информацию о прохождении каравана и хотим перехватить его.

Давид неопределенно покачал головой, будто ему стоило труда понять это.

– Но и зачем вы все это делаете? – спросил он. – Почему, по каким причинам?

– У каждого на то свои причины, – ответил Алек. – Для Ховарда это способ продемонстрировать свою любовь к Богу… Для Марио – приключение. Вполне возможно, что и для Таггарта тоже… Я должен сдержать обещание, данное когда–то. Писака сбежал от докучливых больных… А ты… если не вернешь свою жену, однажды почувствуешь себя одиноким и забытым, жизнь покажется скучной и однообразной, и приедешь бороться, чтобы другие женщины не пропали бесследно при подобных обстоятельствах…

– Понятно… Стану чем–то вроде Малика–эль–Фаси?..

– Малик в некоторой степени один из нас, – он протянул руку. – Удачи тебе! – взобрался в седло своего «аррегана», поднял его на ноги. Давид подошел и, указав на Миранду, спросил:

– А она останется здесь одна, без верблюда, без джипа?

– Не беспокойся. Она сможет позаботиться о себе. Я буду приезжать сюда время от времени, проверять как дела, а ты каждые два–три дня, когда вода закончится.

Ткнул своего «аррегана» пяткой в шею и тот побежал мелкой рысью на северо–восток, по следам Ховарда и Марио.

– Они все немного сумасшедшие, – задумчиво пробормотал Давид, постоял немного, словно вспоминал что–то, и, обернувшись к Миранде, спросил:

– Что такое эти «Дома для откорма», эти «Фермы»?

Турку Разману и англичанину Таггарту потребовалось два дня, чтобы добраться до грязных кирпичных стен Аль–Гоза.

Среди дюн, в получасе езды от крайних домов, они разбили лагерь. Разман переоделся в выцветший бурнус, вкруг головы обмотал широкий тюрбан, а лицо закрыл куском голубой ткани, как это делают «Люди копья».

С наступлением ночи двинулся в направлении поселка, расположившегося на границе с «засушливой» пустыней и где дожди идут один–два раза год, а иногда и вовсе не случаются, но, все же, присутствует вода.

Два осла бродили около водокачки и с полдюжины голых ребятишек с распухшими животами гонялись друг за другом рядом с ними.

Аль–Гоз был маленьким поселком, где глинобитные хижины лепились один к другой, будто земля здесь стоила неимоверных денег, хотя вокруг, на сотни километров растилась пустынная, выжженная солнцем территория.