Черное дерево

– На мой вопрос… Тебе кто–нибудь доставлял столько удовольствия? – и вдруг рассмеялся. – Девственница! Говорила, что ты девственница… – он упал на спину, хохоча громко, почти захлебываясь смехом. – Никогда этому не верил! – он вдруг перестал смеяться и злым голосом потребовал:

– Отвечай! Был ли у тебя кто–нибудь такой, как я?

– Нет, – еле слышно прошептала она. – Никогда.

Он поднял руку, схватил ее за волосы и притянул к себе.

– Я был в этом уверен… – довольный собой прокомментировал Амин. – Давай–ка начнем все сначала.

– Скоро стемнеет и нам нужно уходить.

– У нас есть еще около часа.

Наклонив ее голову, он впился в губы, словно зверь, рука скользнула под блузку, схватил за грудь.

Лежа поверх него, она судорожно шарила рукой, стараясь найти винтовку, которую Амин всегда клал рядом. Притворяясь, что ее возбуждают его ласки, возвращая поцелуи, постанывая и прижимаясь плотней к его извивающемуся телу, она продолжала пальцами искать затвор старого и тяжелого «Маузера».

А Амин возбуждался все сильнее и сильнее, теряя контроль над происходящим вокруг.

– Ну, же! – умолял он хриплым голосом. – Еще, еще!

Надия поцеловала его со всей страстью, какую сумела продемонстрировать, превозмогая подкатившую к горлу волну отвращения, стараясь левой рукой вынуть затвор, а правая опустилась вниз, и ласкала его между ног, от чего Амин совершенно потерял голову и хрипел, закатив глаза:

– Еще.. Нет! Подожди…Вот так! Подожди еще немного…

И тут, согнув колено, она нанесла ему удар между ног такой силы, что Амин вскрикнул, подавился слюной и, вытаращив ничего не понимающие глаза, начал судорожно хватать широко открытым ртом воздух.

В то же мгновение Надия отпрыгнула назад, схватила валяющуюся рядом флягу и понеслась прочь со всех ног, так, что ветер засвистел в ушах, а негр продолжал ворочаться на песке, зажав руки между ног, и в бессильной ярости хрипел:

– Ах, ты, тварь паршивая, я тебя убью! Убью…

Он продолжал лежать, скрючившись от боли, и тер руками ушибленное место, старясь успокоить дыхание и унять боль. Когда это ему немного удалось, он нашарил в кармане обойму с патронами, поднял с земли «Маузер», чтобы зарядить винтовку, но сразу же обнаружил, что затвор отсутствует. В ярости отшвырнул оружие, посмотрел вслед убегающей девушке и прошипел:

– Сука! Самая настоящая сука!

Вздохнув поглубже, он сел на песок и начал одевать ботинки, не прекращая при этом ругаться:

– Мерзкая, черная девка, я доберусь до тебя… Доберусь и буду душить понемногу, потихоньку… Никто не умеет бегать быстрее Амина… Никто так не насмехался над Амином… – он встал на ноги, согнувшись пополам от неутихающей в паху боли, сделал несколько неуверенных шагов вперед, поднял винтовку и несколько секунд смотрел на нее, раздумывая взять ли ее с собой или оставить здесь же. Посмотрел вслед Надие, удалявшейся с необыкновенно скоростью, и отшвырнул бесполезное оружие.

– Хорошо бежит, проклятая, – прокомментировал он.– Хорошо бежит…

Привычным движением застегнул свой широкий ремень и с решительным видом начал преследование – метр за метром шаг его ускорялся, пока не перешел в бег.

А Надия бежала так, как никогда до этого. Вначале это был сумасшедший «спринт», с одной лишь целью – как можно больше и быстрее увеличить расстояние между ней и ее преследователем, но, спустя минут десять, ослабила ритм и побежала спокойнее, стараясь удерживать, разделяющую их дистанцию, до того времени, как не наступит ночь и вокруг ничего не будет видно.

Этот негр был известен своей звериной способностью ориентироваться в темноте, и она это знала, но одно дело следовать по заранее намеченному маршруту, а другое – преследовать убегающего человека.

Нужно было установить такой же ритм бега, как на тренировках, соразмерять дыхание и шаги, шаг при этом удлинить, расслабить мышцы и представить себе, что она находится не в пустыне, а на тартановой дорожке в Олимпийской Деревне, готовится к ежедневному забегу.

Она оглянулась, Амин уже начал бег. Увидев, что в руках у него ничего нет, она швырнула затвор далеко в густой кустарник, покрепче прижала флягу, выровняла дыхание и побежала, как бегала когда–то марафон.

Перед ее глазами, словно видение, возникло лицо Амина, когда он впивался в ее губы, хрипел прямо в лицо и извивался всем телом, лежа на ней сверху, шепча в ухо всякие непристойности, и у нее от отвращения холодная волна прокатилась по спине, волосы зашевели на голове.

– Лучше умереть… Не позволю, чтобы догнал меня, – прошептала она. – Пусть я сдохну на бегу, но он не догонит меня.

Взглянула на солнце. Огненный шар завис над горизонтом, косыми лучами освещая этот мир, как ей показалось, без всякой жалости к происходящему внизу, на земле, не опускаясь ни на миллиметр, как будто гигантская рука прижала его к небосводу, давая Амину время догнать ее в этом смертельном состязании.