Черное и белое

— Федька где был, там и остался. Но концепция переменилась, и теперь мне нужен ты.

— Ну Михалыч! — взмолился Григорьев, — мне совсем немного осталось. Ты ведь знаешь, чем занимаюсь. Если затея выгорит, дров на зиму надо будет вполовину меньше.

— Прямо-таки вполовину? — прищурился Женя.

— Ну не вполовину, на четверть. Да пусть даже на десять процентов — прикинь, какая экономия в итоге выйдет! А если по всему анклаву посчитать?

— Так ведь мы с тобой вместе и считали.

— Вот видишь? Сам все знаешь, но пытаешься нанести анклаву экономический ущерб.

— Товарищ сержант, кончай словоблудие. Нынче особый случай.

— А, — отмахнулся Григорьев, — У тебя все случаи особые.

— Естественно. Сам ведь знаешь — фигней не занимаюсь.

— А у меня что, фигня?

— Ну что ты, млин, к словам цепляешься! Нынче действительно нестандартная ситуация. Ты слышал, что с утра эфиопы пришли?

— Так, краем уха.

— Ну да, заперся в своей келье, что тот отшельник. А эфиопы между тем очень непростые. Если моя чуйка не врет, то нарисовалась одна очень серьезная тема. И если все правильно сделать, она будет иметь далеко идущие последствия для всего анклава. Вот только надо все как следует обдумать да просчитать, а времени в запасе, как всегда, шиш да маленько. Я с теми неграми разговор отсрочил до вечера. За это время нужно успеть посоветоваться с умными людьми, стратегию продумать, предложения проработать…

— Ладно, считай, что заинтриговал.

Григорьев вздохнул, с видимым сожалением отодвинул от себя бумаги и, опершись обеими руками о столешницу, поднялся.

— Ну что ж, поехали, побалакаем дорогой.

Иваныч сидел за рулем. Ехал он спокойно, ровно, надежно. Это Федька любил полихачить, погонять, так что его приходилось порою жестко осаживать. Григорьев — другое дело. Едет себе с разумной скоростью, чтобы технику зря не бить. Где надо, добавит газ, где надо — притормозит, скорость вовремя переключит, чтобы мотор не насиловать. Валерик и сам бы мог не хуже, но сейчас это ему не по чину. Не поймут эфиопы. Большой человек должен иметь большую свиту. И уж во всяком случае ничего не должен делать сам. Разве что, заниматься такими мужскими делами, как охота или война. Есть слуги, есть женщины, вот пусть они и обслуживают начальника. Женя с таким подходом был не согласен, но ради поддержания статуса приходилось терпеть и соответствовать. Кушать с выражением удовольствия разнообразную и не всегда вкусную стряпню, вежливо отказывать молоденьким симпатичным эфиопочкам, явно подосланным хитрыми вождями, и договариваться, договариваться, договариваться. К концу дня живот его был раздут как барабан, на девок он уже и смотреть не мог, а горло охрипло от бесконечных разговоров. К счастью, всему наступает конец. Еще не начало темнеть, а все намеченные поселки были уже посещены, все вожди предупреждены. Собственно, все и так понимали: если эти земли перейдут под контроль Аддис-Абебы, их относительно сытая и вольготная жизнь тут же кончится. Придут люди вроде Джамала и возьмут все, что им понравится. По праву силы. Так что, за свое безбедное будущее вожди были согласны немного повоевать. К тому же, война — в случае победы, конечно — это трофеи. А кто же откажется прибарахлиться на халяву!

В общем, миссия вполне удалась, пришло время возвращаться. Ну и поговорить, конечно. Под колесами лежал сибирский тракт, ехать предстояло еще часа два.

— Так что там такого особенного с этими эфиопами? — спросил бывший сержант.

— Странные они. Необычные. Никогда таких не было.

— М-да, лучше бы, конечно, самому на них глянуть… Ну так хоть опиши их. Только максимально подробно, со всеми нюансами.

Женя помолчал, собираясь с мыслями и припоминая утренних гостей.

— Ну, во-первых, все они из разных племен. Это уже удивительно — шесть мужиков их шести поселков. Смахивает на выборную делегацию. А если учесть, что вместе пришли и Амхара, и Оромо, которые друг друга вообще терпеть не могут, то это вообще выходит за все мыслимые рамки.

— Не всегда люди враждуют, — возразил Григорьев. — Одни собачатся, другие уживаются.

— Не тот случай. Этим обычно только повод дай — в глотку друг другу вцепятся, а тут даже не вместе, а одни под началом других. Есть у этих эфиопов такой Мерон Херси. Явно, лидер. И наверняка образование получил еще там, на старой земле. По-английски чешет лучше англичан.

— Ну хорошо. А еще что у них странного?

— Одежда. Вернее, даже не одежда, а обувь. Штаны-рубахи у них все изорваные, все вразнобой. Ну и опять же, каждый какую-нибудь тряпочку с символом рода нацепил. А вот ботинки у них сплошь одинаковые. Затертые, но крепкие. Знаешь, я даже подумал, что это осталось от военной формы. Как будто материя износилась, а ботинки еще уцелели.

— Тоже не факт. Могли какую-нибудь локалку грабануть. Давай дальше.