Черное колесо

Ветра не было; паруса были свернуты, но я видел на мачтах нескольких человек, смотревших в сторону острова; матросы, которые находились на палубе, все время отрывались от работы и поглядывали туда же. Смитсон отдавал команды, но тоже был явно заинтересован.

Я видел, как вяжет Дебора, не глядя на вязку; и ее глаза были прикованы к исчезающему острову. Она вздрогнула, как будто мой взгляд был осязаем, мрачно покачала головой и пошла вниз.

Оранжевая полоса, отделявшая пурпурное море от темнеющего неба стала яркого малахитово-зеленого цвета, исказив естественную окраску наших лиц и сделав их мертвенно-бледными. Загорелись бледно-желтые огни «Сьюзан Энн» — не ярче блеска вечерней звезды.

Бенсон оставался у руля с Мактигом, его сменял Джонсон. Они так разделили свои вахты, что мы не видели Бенсона за завтраком, а Мактига за обедом, но оба приходили на ленч. Хотя в этом случае Бенсон немного запаздывал.

Казалось, он, ирландец и леди Фитц похоронили на острове свои разногласия, и теперь все снова собирались в столовой. Я все еще не привык к подчеркнутому равнодушию Пен, но так как я страдал и когда видел ее, и когда не видел, то предпочитал быть поближе. Так у меня, в моем жалком положении, появлялась хоть какая-то конкретная цель.

Флора сидела рядом с Мактигом, и люди, которыми они были одержимы, и их нормальные личности постоянно вступали в конфликт. Как Рафферти, Мактиг не замечал появившейся у Флоры привычки, позаимствованной ею у Ирсули: ощупывать предметы пальцами и обнюхивать их, чтобы потом узнавать по запаху.

И еще она постоянно прикасалась пальцами к своим губам и щекам, словно массируя их или с помощью осязания убеждаясь, что у нее нормальная внешность.

Я не раз видел, как такую же процедуру проделывала и леди Фитц, но та не была после такой удовлетворенной, как Флора. Если согласиться с доводами Пен о потусторонних гостях, Ирсули еще не выбрала себе постоянного местопребывания.

Обеденные манеры Рафферти оказались очень грубыми. Он орудовал ножом, игнорируя все прочие столовые приборы, и то и дело утирал рот рукавом. И Сватлов, и Бурилов с отвращением поглядывали на Мактига. Женщины молча удивлялись. Чедвика, казалось, все это забавляло.

Флора в своем нормальном состоянии пыталась банально флиртовать с Мактигом, а он — тоже будучи в нормальном облике — относился к этому с раздражением. Она так стремилась завладеть его вниманием, что говорила все, что придет в голову, и даже я устал от ее болтовни.

Мактигу это надоело, и он решил избавиться от нее с помощью бестактности. Обращаясь ко всем нам, он сказал, подражая леди Фитц голосом и лексиконом:

— Вчера вечером Флора постояла со мной у руля, и у нее было необыкновенное ощущение. Расскажите всем, дорогая Флора.

Она покраснела и застыла. Мактиг продолжал:

— Не стыдитесь, дорогая Флора. У нас нет враждебных чувств, которые могли бы вас расстроить.

Леди Фитц с сомнением посмотрела на него, словно почувствовала насмешку; но, с другой стороны, он мог подражать ей, чтобы улучшить свою дикцию, и она промолчала.

Флора с легкой досадой ответила:

— Ну, хорошо, я вам расскажу. Наверное, как всегда, я слишком много болтаю, но… помните старую волшебную сказку? В ней алчный король заставляет крестьянскую девушку ткать из соломы золото. Я вспомнила о ней, когда Майк стоял у руля. Только вместо золота он ткал… тени.

Конечно, все это из-за тусклого освещения. Глаза у меня устали, нервы напряглись, и потому я видела то, чего на самом деле нет. Но мне показалось, что колесо… ткало тени. Большие рваные тени, которые расходились от колеса, шли прочь, спотыкаясь, как слепой пьяница, нащупывающий дорогу к винной лавке. И бродили по палубе, словно искали что-то потерянное.

Они колыхались, словно ветер трепал клочья их одежды, но никакого ветра не было. Некоторые из них не находили то, что искали, и возвращались к колесу, как пьяницы в бар за новой порцией выпивки.

Мактиг безжалостно заметил:

— Вы забыли сказать, как вы при этом испугались и в поисках защиты вцепились в меня.

На лице ее выразилось возмущение его предательством:

— На моем месте всякий поступил бы так же.

— Да, — согласился Мактиг. — Особенно Чед, он так любит обнимать меня. Правда, Чед?

В этот момент вошел Бенсон. В руках у него была статуэтка слоновой кости со старого корабля, и он поставил ее перед собой, как будто ей тут самое место. Он дружелюбно поздоровался со всеми — такое доброжелательство демонстрирует разоряющийся бизнесмен по отношению к богатеющим конкурентам. Леди Фитц отложила вилку и изящно прижала платочек к носу, вероятно, опасаясь болезни, о которой я сообщил.

Бенсон объявил, что мы направляемся в Ки Уэст, наш курс пройдет по краю Багамской отмели, но по пути мы заглянем на еще один небольшой остров, чуть в стороне от нашего курса. Там всех нас ожидает замечательный сюрприз.

Говоря это, он поглаживал статуэтку.

Казалось, все ожидали этого заявления; единственный помимо меня, кого обеспокоила задержка, был Чедвик. Он взглянул сначала на Бенсона, потом на Сватловых и на леди Фитц.