Черное колесо

Бенсон заметил это, но прежде чем он успел открыть рот, чтобы упрекнуть Чедвика, Флора сказала:

— Какая оригинальная статуэтка! Можно взглянуть?

Бенсон, прежде чем передать ей статуэтку, высоко поднял ее, чтобы все могли увидеть. У Сватлова, вероятно, была причина быть шокированным ее подчеркнутой женственностью, но, зная о широком разнообразном опыте леди Фитц, я не мог понять ее ужаса.

— Мой добрый капитан, неужели вы считаете приличным показывать такой непристойный предмет в смешанном обществе? — воскликнула она.

Бурилов, который разглядывал статуэтку с восторгом повесы, скорчил неодобрительную гримасу. Пен небрежно заметила:

— Полно, леди Фитц, она слишком нелепа, чтобы быть непристойной.

— Не вижу ничего смешного в сознательном искажении божественного образа, — не очень уверенно ответила леди Фитц и принялась смотреть на кончик своего носа, а Флора взяла статуэтку и стала рассматривать ее.

— Странно, — сказала она.

— Что — странно? — спросила Пен. Как и Бенсон и Мактиг, она теперь пристально смотрела на Флору; они напоминали троих психиатров, наблюдающих за пациентом, выполняющим какой-то тест. Чедвик более интересовался ими, чем Флорой — наблюдатель за наблюдателями.

— Все-таки я слишком много говорю, — сказала Флора. — Но я никогда не видела эту статуэтку. Она не кажется мне знакомой. Однако, держа ее в руках, я уверена, что… ощущала это… раньше.

Сватлов нервно откашлялся.

Флора со стуком поставила статуэтку на стол и быстро встала.

— Снова приступ мигрени, — сказала она, покраснев. — Прошу прощения. Вероятно, вы проводите меня к моей каюте, Майк? — Было что-то угрожающее в ее осанке, когда она ждала ответа. Мактиг не торопился отвечать, и Флора отвернулась от него. — Тогда, может быть, вы, Чед?

Она вышла, держа его под руку. Пен, ее отец и Мактиг обменялись характерными понимающими взглядами. Потом Бенсон протянул статуэтку леди Фитц, которая поднесла платок к носу.

Статуэтку принял Бурилов, а леди Фитц отшатнулась от нее. Бурилов сказал:

— Мне она тоже кажется знакомой. — И быстро добавил, обращаясь к леди Фитц: — Она принадлежала Колубо.

— Прошу прощения, — быстро вмешался Мактиг. — Что вы сказали?

— Да ничего… русское слово, — солгал Бурилов, и поняли это не только я, но и Бенсон и Мактиг. Сватлов со стуком уронил свой стакан и неловко попытался вытереть разлившуюся жидкость, но никто не обратил на это внимания. Круглое лицо Сватлова стало изжелта-бледным, как тусклая луна, и я подумал, что он тоже знаком с Ирсули, но впервые обнаружил, что не он один.

Тем временем леди Фитц уронила свой платок, выхватила статуэтку у Бурилова и сжала ее, словно она была мягкой. Глаза ее были плотно закрыты. Она кивнула Бурилову, словно отвечая на какой-то вопрос.

Она поставила статуэтку на стол, подтолкнула ее, и та закачалась в гротескном танце. Леди Фитц резко сказала:

— Вы говорили, что нашли черное колесо в песке, капитан Бенсон. Не пытайтесь меня убедить, что этот фетиш сторожил его. Слишком большое было бы совпадение.

Она продолжала:

— Я видела беспокойные сны об этом колесе, и наш добрый доктор заверил меня, что они исходят от моего подсознания. Но во сне я видела и эту статуэтку, хотя до этого момента я вовсе не знала о ней. Мне кажется это… очень странным. Можно сказать — заранее подготовленным.

Пен попыталась ее успокоить:

— Может, вы просто перенервничали.

— Может быть, — согласилась леди Фитц, не глядя на нее. — Мой добрый доктор, я прекрасно знаю, что мигрень не заразна. Тем не менее, я тоже испытываю приступ мигрени. Я думаю, капитан Бенсон, вы понимаете, на что я намекаю. Прошу простить меня. Алексей!

Бурилов помог ей встать. Не успела она выйти, как из-за стола выскочил Сватлов, схватил статуэтку и швырнул ее на пол. Она раскололась на кусочки. Ни слова не говоря, Сватлов вышел.

Пен подошла к обломкам и начала собирать их. Мактиг присоединился было к ней, но Бенсон равнодушно сказал:

— Оставьте эти куски. Коллинз… или Перри выметет их и выбросит.

Он холодным, расчетливым взглядом посмотрел на меня.

— Больше они не нужны, — сказал он. В его голосе звучал вызов. Пен за его спиной лихорадочно махала руками, чтобы привлечь мое внимание; она выразительно поднесла палец к губам, потом указала на дверь.

— Мне, пожалуй, следует заглянуть к Флоре, и особенно — к леди Фитц, — сказал я, вставая. — Мигрень может побудить ее принять слишком большую дозу успокоительного.

Но я не зашел к ним. Вместо этого я отправился к себе в кабинет и задумался.