Черное море

Сегодня мало что говорит о тех страданиях, кроме памятника освободителям Крыма – обелиска и Вечного огня на вершине горы. Из-за своего расположения на восточной оконечности Крыма Керчь всегда была легкой мишенью для обстрела и пиратства. Смирившись с этой мыслью, город придерживается иронического, южного взгляда на политику. Большинство жителей, которых я там встретил, были русскими; они с насмешкой воспринимали свое внезапное украинское гражданство, но так же безразличны были к кампании “Крым за Россию”, развернувшейся в далеком административном центре Симферополе. Во время моего пребывания там главная выставка в Керченском музее называлась “Подарки Брежневу”. Эта гастролирующая экспозиция с частью тех даров, которые складывали к ногам Леонида Ильича лизоблюды всего мира, была рассчитана (в явном несоответствии с русским обыкновением) на посетителей, предположительно, наделенных вкусом и чувством юмора. От китайских ваз в человеческий рост с его портретом до черных федоскинских лаковых шкатулок из папье-маше, изображающих боевые подвиги Брежнева в манере Андрея Рублева, от скульптурных групп, где Леонид Ильич разрешал проблемы изумленных прорабов и ученых, до вьетнамского портрета с настоящими медалями и настоящим матерчатым костюмом, приклеенными к холсту, от среднеазиатских ковров, вытканных омерзительными раболепными надписями, до шестифутовых карандашей фабрики имени Карла Либкнехта и моделей сельскохозяйственных машин “с любовью от рабочих Краснодара” – там не нашлось ни одного привлекательного объекта, все до одного были отвратительны. Мы – русская, армянин, казак и “британский гость” – дружно согласились, что, даже если бы нас умоляли унести с собой все что душе угодно, мы не взяли бы ничего. Музей мы покинули с чувством возросшего уважения к себе.

Пантикапей, столица Боспорского царства, стоял на просторной, плоской вершине горы Митридат. Наполовину раскопанные руины и фундаменты все еще покрывают плато, и большая часть старых домов в верхней части Керчи построена из прямоугольных камней, похищенных из греческих зданий. Я вскарабкался на храм Афродиты и присел на горячей брусчатке царского дворца. Зеленый богомол пробирался вдоль основания стены, на пороге дворца грелась на солнце бабочка-перламутровка. Лара, шаря в траве, нашла ручку и край скифского горшка. Чтобы подняться из города на вершину горы, нужно взобраться по мраморной лестнице в несколько сотен ступеней с площадками, украшенными грифонами. Когда‑то она вела к фальшивому “храму Тезея” – зданию главного керченского Музея древностей, где хранились все находки с раскопок, которые не были увезены для постоянной экспозиции в Санкт-Петербург. Теперь на вершине лестницы нет ничего, кроме разреженного воздуха. Во время Крымской войны музей был взломан и разграблен войсками союзников, включая англичан, и его содержимого – скульптур, стекла и керамики – никто с тех пор не видел. После войны, когда потрясенные ученые стали протестовать, им указали на то, что миссис Кеттли, жена британского консула, купила множество греческих украшений, монет и архитектурных фрагментов у местных торговцев во время своего пребывания здесь, а когда разразилась война, отправила свою коллекцию в Лондон и подарила Британскому музею. О чем же тут еще можно было просить?

Пантикапей зародился обычным путем – как милетская греческая колония, основанная в VI веке до н. э. Но затем, около 480 года до н. э., неприятности со скифами вынудили примерно тридцать греческих колоний объединиться ради собственной безопасности. В самой Греции подобная временная “лига” была бы всего лишь союзом независимых городов-государств, готовым снова распасться по окончании военного положения и не предполагающим постоянного центрального правительства. Но здесь, в колониях, суверенитету города-государства, по‑видимому, не придавали такого большого значения. Греческие эмигранты основали Боспорское государство (получившее свое название по Боспору Киммерийскому) и сделали Пантикапей его столицей.