Черное море

На протяжении целого дня их войсковые части стояли, построившись в каре, на страшном морозе на Сенатской площади, запертые со всех сторон полками, которые сохранили верность новому царю. Николай I стоял и смотрел, как заговорщики отвергают одно предложение о переговорах за другим. Наконец, когда зеленовато-черные сумерки опустились на снег, он приказал артиллерии открыть огонь картечью в упор. Это был конец восстания декабристов и начало эпохи полицейского террора, который продлился с несколькими перерывами тридцать лет. Волна арестов прокатилась по всей стране. Некоторые из друзей Мицкевича, включая Рылеева, были повешены. Многие другие окончили свои дни в Сибири.

Три года спустя Адам Мицкевич покинул Россию, спрятавшись в трюме английского парохода, направлявшегося в Германию, и больше никогда не возвращался. Горячая поддержка, которую он оказывал польскому национальному восстанию 1830 года, обрекла его на пожизненное изгнание. Это, как оказалось, и была та морская буря, которая занесла ястреба далеко от суши и вверила его судьбу милости чужестранцев. Почти вся польская интеллигенция, как и военное и политическое руководство, уехала за границу, и “великая эмиграция”, осевшая главным образом в Париже, ухитрялась поддерживать не только дело независимости, но и единство и даже продуктивность национальной культуры. Классический век польской литературы пришелся на начало и середину XIX века, и почти вся она была написана в изгнании. Центральной фигурой этой литературы был сам Мицкевич.

Тот же самый шторм вскоре выгнал прочь и Каролину Собаньскую. В Одессе она познакомилась с Пушкиным, а посетив Санкт-Петербург вскоре после отъезда Мицкевича, встретилась с ним снова и добавила свое имя в список его коротких, безнадежных побед. Сохранилось несколько его любовных писем к ней, набросок портрета и пара стихотворений, однако эти письма – всего лишь черновики, которые, возможно, так и не были отправлены. (Пушкин, по своему обыкновению, тщательно трудился над их формулировками, и каждая фраза – с виду небрежная, например “Я рожден, чтобы любить вас и следовать за вами”, – оказывается результатом огромного количества вычеркиваний, придирчивого перебора слов и выражений.) В 1836 году, спустя долгое время после польского восстания и драмы, разыгравшейся между Каролиной и Бенкендорфом, Витт наконец бросил ее, и в том же году она вышла замуж за его бывшего адъютанта Степана Чирковича, сербского офицера на русской службе, который нес личную ответственность за ряд чудовищных зверств, происходивших в ходе покорения Варшавы.

Когда Чиркович умер, Каролина переехала в Париж. Там она вступила в брак с Жюлем Лакруа, переводчиком Шекспира и автором четырнадцати романов, братом более знаменитого и даже более плодовитого писателя Поля Лакруа. В 1850 году к ней присоединилась ее сестра Эва (Эвелина), которая наконец вышла замуж за умирающего Бальзака в бердичевской церкви неподалеку от своего украинского имения и привезла его обратно в Париж. Остаток своей жизни, которая оказалась чрезвычайно долгой, Каролина Собаньская прожила в покое и благополучии, играя в карты, посещая театр и абсолютно не интересуясь политикой.

Возможно, что она встречалась с Мицкевичем еще один раз. В биографии поэта, написанной Мечиславом Яструном, описан парадный обед, данный Каролиной и Жюлем в Париже, на котором Оноре де Бальзака усадили рядом с почетным гостем, “величайшим польским поэтом”. Как сообщает биограф, вечер обернулся скверно. Мицкевич терпеть не мог новое литературное поветрие – бальзаковский реализм – и грубо сказал, что было бы не о чем жалеть, если бы две трети печатающихся в Париже книжонок сгорели, как Александрийская библиотека. Бальзак, обидевшись, парировал, что излюбленная и Пушкиным, и Мицкевичем форма поэмы или романа в стихах абсолютно нежизнеспособна.

Однако в этой истории есть проблема с датировкой. В 1847 году Мицкевич в письме к Маргарет Фуллер заметил, что “надеется” однажды встретить Каролину в Париже. Следовательно, упомянутый прием должен был произойти в течение трех лет, предшествовавших смерти Бальзака в августе 1850 года. Но примерно два года из этих трех писатель почти целиком провел в украинском имении Эвы в Верховне, а в те три месяца, которые прошли между возвращением в Париж и его смертью, он был определенно слишком болен, чтобы посещать светские званые обеды. Правда, Бальзак возвращался во Францию с января по сентябрь 1848 года, но почти все это время Мицкевич провел в Италии, собирая польские легионы для революции. Возможно, они действительно встречались в одну из тех немногих недель, когда это было осуществимо. Во всяком случае, их духовные расхождения не были вымыслом. Мицкевич не ценил колоссальную энергию и человечность Бальзака и считал его вульгарным. Бальзак, хотя и знал многое о Польше благодаря своей Эвелине, не мог не относиться к Мицкевичу пренебрежительно, как к динозавру, пережитку эпохи романтических иллюзий.