Черное облако

«У этой иррациональности, о наличии которой у меня возникали подозрения, и хорошо, что вы их сейчас подтвердили, есть один серьезный и достаточно зловещий аспект. Вы ведь помните мое предупреждение, что запасы химических продуктов на вашей планете, к сожалению, сильно ограничены. И велика вероятность, что в результате иррационального подхода к воспроизведению себе подобных на свет появится слишком много особей, которым просто не хватит таких скудных ресурсов. Эта ситуация таит в себе большую угрозу. И, скорее всего, столь редко встречающаяся разумная жизнь возникла на планете благодаря существованию подобной нерациональности по отношению к дефициту продовольствия. Но я не исключаю, что рано или поздно ваш вид ждет вымирание. Эту мою точку зрения подтверждает слишком быстрый рост популяции людей».

Лестер указал на мигающие лампы:

– Политики пытаюсь пробиться: Москва, Вашингтон, Лондон, Париж, Тимбукту и так далее, и тому подобное. Соединить их, Крис?

Александров впервые высказался по поводу политиков.

– Пусть паршивцы из Кремля тоже послушают, – сказал он.

– Алексей, вы используете неподходящее выражение, – заметил Кингсли. – В приличном обществе мы называем политиков «бедолагами».

– Думаю, Алексею стоит ознакомиться с работами знаменитого доктора Баудлера[4]. Но пора вернуться к Джо, – сказал Марлоу.

– Конечно, не надо подключать политиков, Гарри. Заткните им глотки. Джон, спросите-ка у Джо, каким образом он… э-э-э… размножается.

– Именно этот вопрос я и хотел задать, – сказал Макнил.

– Тогда продолжим. Посмотрим, насколько он будет деликатен, когда речь пойдет о нем.

– Крис!

Макнил задал Облаку вопрос:

– Нам было бы интересно узнать, насколько сильно ваша репродуктивная система отличается от нашей.

«Воспроизведение в значение рождения на свет новой особи в нашем случае происходит совершенно иным образом. Видите ли, если не принимать в расчет несчастные случаи, а также всепоглощающее стремление к самоуничтожению, которое появляется у некоторых представителей нашего вида так же, как и вашего, то я могу жить вечно. Таким образом, у меня нет такой, как у вас, потребности воспроизводить себе подобных, чтобы после моей смерти они заняли мое место».

– Сколько же вам лет?

– Гораздо больше пятисот миллионов.

– А ваше рождение, или, если хотите, ваше происхождение, стало результатом спонтанной химической реакции так же, как, по нашему мнению, зародилась жизнь здесь, на Земле?

«Нет, ничего подобного. Путешествуя по галактике, мы ищем подходящее скопление материи, подходящее облако, в которое можем посадить жизнь. Мы делаем это примерно так же, как вы сажаете молодые деревья. Если мне доведется найти подходящее облако, еще не наделенное жизнью, то я посажу в него довольно простую неврологическую структуру. И эта структура, из которой состою я сам, есть частичка меня.

Такой подход позволяет избежать многих опасностей, которые вынуждена преодолевать разумная жизнь, возникшая спонтанно. В мою нервную систему нельзя допускать радиоактивные вещества, в прежних беседах я уже объяснял вам причину. Поэтому я обладаю сложным электромагнитным экраном, который препятствует проникновению радиоактивного газа в мои неврологические зоны, иными словами, в мой мозг. Если экран выйдет из строя, я почувствую боль и вскоре после этого умру. Неполадки в работе экрана – один из тех несчастных случаев, которые упоминались ранее. Смысл этого примера заключается в том, что мы можем обеспечить наших «младенцев» не только экранами, но и разумом, который позволяет управлять ими, между тем подобные экраны вряд ли смогли бы сформироваться в случае спонтанного возникновения жизни».

– Но это должно было случиться, когда появился первый представитель вашего вида, – предположил Макнил.

«Я не соглашусь с тем, что существовал какой-либо «первый» представитель», – сказало Облако.

Макнил не понял этого замечания, но Кингсли и Марлоу обменялись многозначительными взглядами, словно хотели сказать: «Ну надо же! Сторонников теории о взрывающейся вселенной не обрадовало бы такое заявление!»