Черное платье

Приоткрыв дверь квартиры, он сразу услышал веселые голоса своих друзей, Робера и Жаклин, и вспомнил, что сегодня воскресенье и что как раз сегодня они должны были вернуться из двухнедельной поездки по Египту. Они расцеловались, и Жаклин бросилась в кухню, где на столе были разложены горы всякой снеди: было ясно, что они уже давно дома и даже успели сходить за провизией. Оба, после двух недель, проведенных в Египте, выглядели похудевшими и загорелыми, и обоих распирало желание как можно быстрее поделиться впечатлениями. Перебивая друг друга, они с восторгом рассказывали о пирамидах, сфинксах, пляжах Красного моря и восточных базарах, и Филипп, улыбаясь, смотрел то на него, то на нее, и слушал истории, которые в данную минуту его совершенно не занимали.

Наконец перед тем, как сесть за стол, Филипп подошел к телефону и набрал Наташин номер: никто не отвечал. "Наверное, она еще не приехала". Он посмотрел на часы — с момента, когда они расстались в аэропорту, прошло чуть меньше четырех часов. "Она только сейчас долетела, а от Шереметьева до центра Москвы еще надо доехать", — подумал Филипп и сел за стол.

Теперь ему самому пришлось рассказывать о своей поездке в Россию, где его друзья никогда не были. Когда обед подошел к концу и Жаклин подала кофе и сыр, Филипп подумал, что Наташа уже наверняка дома, но зазвонил телефон, и Жаклин, уютно устроившись в уголке дивана, снова начала пересказывать свои египетские впечатления, на этот раз — подруге.

Когда мужчины остались одни, Робер спросил:

— Как твой развод? Ты виделся с Мириам?

— Да, мы обо всем договорились. Через месяц я буду свободен.

— Что-то, по-моему, ты не слишком веселишься по этому поводу. Ты не передумал?

— Нет, конечно.

— Тогда что? У тебя расстроенный вид.

— Видишь ли, я познакомился с женщиной…

Робер расхохотался:

— И поэтому у тебя такое лицо? Ну, извини, старик. Так это ее карандашный портрет Жаклин нашла в спальне? Она хорошенькая. И кто же она?

— Русская. Я познакомился с ней в самолете на обратном пути из Москвы. Она провела здесь неделю. И сегодня я проводил ее в Руасси.

— Я надеюсь, ты расстроен не из-за того, что она уехала?

— Я расстроен, потому что она попала в нехорошую историю.

Робер опять расхохотался.

— Русские вечно попадают в нехорошие истории. Они иначе не могут.

— Это не смешно.

— Прости, старик. Но ты же не хочешь сказать… А в чем дело с этой русской?

Филипп рассказал, что случилось в аэропорту и то, что знал от Наташи.

— Ты этому веришь? Веришь, что она ничего не знала? Брось, старик, не будь идиотом! Русские сейчас стремятся сделать деньги на чем угодно, лишь бы вылезти из нищеты. И только такой неисправимый романтик, как ты, способен поверить в подобную историю.

Филипп нахмурился.

— Она ничего не знала… Но, кажется, я напрасно завел этот разговор.

Филипп резко встал из-за стола.

— Прости, я не думал, что это так серьезно. Это серьезно?

— Да.

— Так позвони ей в Москву! Выясни, что произошло.

— Именно это я и собираюсь сделать, когда Жаклин закончит говорить…

Но Жаклин все говорила и говорила. Филипп посмотрел на часы: было начало первого.

— Жаклин, дорогая, — крикнул Робер, — это Николь? Если ты перезвонишь ей немного позже? Филиппу надо срочно позвонить в Россию.

И только сейчас Филипп сообразил, что с учетом разницы во времени в Москве уже начало третьего и что звонить в это время невозможно.

— Сейчас уже слишком поздно — я забыл о разнице во времени.

— Все равно звони. Ничего страшного не случится, даже если ты разбудишь ее. Иначе ты сам не заснешь.

Филипп покачал головой.

— Это невозможно. Она там не одна: там ее мать и сын. Ты не знаешь, какие в Москве квартиры.

— А какие в Москве квартиры?

— Не такие, как эта. Я позвоню завтра.

Филипп устроился на ночь в кабинете у Робера. То, что произошло в аэропорту, не давало ему покоя. Он курил одну сигарету за другой и понимал, что все равно не заснет, пока не узнает, что с Наташей. Он выбрался из комнаты, стараясь не шуметь, взял телефон и снова набрал Наташин номер. Сперва в трубке раздался слабый треск, потом что-то пискнуло, а потом он услышал протяжные сигналы международной связи: биииип, биииип, биииип. Филипп пытался представить себе Наташину квартиру, представить, как она просыпается, слышит звонки, идет к телефону. Или, может быть, аппарат стоит возле ее кровати, потому что она ждет звонка?

Но никто не отвечал. "Может быть, она отключила телефон?" — подумал он.

Откуда ему было знать, что в эту минуту Наташа вышла из дома, чтобы передать конверт своему бывшему мужу?

Когда утром, проснувшись, Филипп снова перезвонил ей, в Москве было двадцать минут десятого. Ровно за десять минут до его звонка телефонная станция отключила ее номер за неуплату.

Потом он звонил ей каждый день. Звонил утром, днем, вечером — телефон молчал. В разговорах с Жаклин Робер называл Наташу русской авантюристкой. Говорить это Филиппу он не решался, но зато заводил при нем разговоры о наркоторговцах и советовал чаще смотреть фильмы о русской мафии. Через пару дней Филипп снял квартиру и переехал.