Черное платье

На следующий день Наташа снова поехала в больницу. Сережа выглядел немного лучше, чем накануне, но был еще очень бледен и слаб. Говорить он по-прежнему не мог, но когда она, наклонившись к нему, сказала про возможную поездку в центр Нуразбаева, ей показалось, что он обрадовался. Наташа думала, что отвезет его туда и пробудет с ним несколько дней, пока он не привыкнет, а потом, наверное, вернется в Москву, потому что надолго оставлять Зинаиду Федоровну одну она не хотела. Однако врач, который взялся им помочь, сказал, что по существующим правилам с мальчиками должен все время находиться кто-то из взрослых, и тогда Тамара, обрадовавшись возможности быть хоть как-то полезной, согласилась взять отпуск и поехать в Казахстан с обоими мальчиками. Оставалось собрать справки и сделать необходимые анализы, и через четыре дня Виктор отвез их в Домодедово.

Наташа еще ни разу не расставалась с Сережей так надолго и ни разу не отправляла его так далеко от дома. Она заглядывала ему в глаза, чтобы понять, не обиделся ли он на нее за то, что она "сплавляет" его в такую даль, и Сережа, как мог, успокаивал ее.

С Денисом Копыловым он познакомился еще в больнице, и мальчики довольно быстро нашли общий язык. Тамара, смотревшая на Наташу, как на ангела-хранителя, обещала смотреть за Сережей, как за родным сыном, и часто звонить. Наташа шепнула ей, что телефона у них первое время не будет (о продаже квартиры Сережа ничего не знал), и сказала, что будет звонить сама.

На следующий день после отъезда Сережи они переехали.

* * *

Когда самолет, вылетевший рейсом Москва — Алма-Ата, набрал высоту, Сережа отстегнул ремень безопасности, сказал Тамаре, что хочет спать, повернулся лицом к иллюминатору и закрыл глаза. Теперь, когда ему ничего не угрожает, можно все спокойно обдумать и решить, что делать, когда через месяц с небольшим он вернется в Москву. Но сначала — сначала он должен все вспомнить. Вспомнить, что с ним произошло в тот день, когда он, заняв у Сашки Паринова сто долларов, сбежал с уроков.

Впрочем, на самом деле эта история началась недели на две раньше, когда к ним в квартиру, где он четвертый день сидел взаперти, позвонил какой-то мент.

Сережа посмотрел на него через глазок и спросил:

— Вы к кому?

— Я из милиции. Мне нужно видеть Наталью Владимировну Лиевину.

— Ее нет дома, — ответил Сережа.

— Ты, наверное, ее сын? Может, дверь все-таки откроешь?

— Я бы открыл, но у меня нет ключа. Меня заперли.

— За что же это тебя так?

— Вы пришли из-за меня?

— Нет, мне надо поговорить с твоей мамой. Ладно, открой.

— У меня правда нет ключа, я не вру. Хотите, позвоните соседке, она откроет.

Людмила Ивановна оказалась дома и, взглянув на удостоверение, которое ей показал капитан, дверь открыла, попросив потом сразу же вернуть ключ.

— Так за что все-таки тебя заперли? — спросил гость.

— Просто так. Я домой ночевать не пришел.

— Тебе сколько лет-то?

— Тринадцать.

— Ну, в тринадцать лет тебе еще рано по ночам гулять. А где мама?

— В больнице. У нас бабушка болеет.

— Придет скоро?

— Может, и совсем не придет. Она там ночует.

— А что с бабушкой?

— Сердце.

— Понятно. Скажи, пожалуйста, во вторник вечером мама была дома, не помнишь?

— Во вторник?

— Во вторник.

— Не помню.

Сережа прекрасно помнил, что во вторник, когда он утром вернулся домой, мама побежала в диспансер и привела врачилу, который сделал ему укол и обещал зайти через несколько дней. Помнил он и то, что, проснувшись около семи вечера и увидев, что матери нет, перебрался к ней в комнату, лег на постель и под подушкой нашел это странное письмо. Он еще тогда подумал, что напрасно его прочитал, потому что на следующий день, когда мама вернулась ненадолго из больницы, это письмо исчезло, и мама о нем с тех пор не заговаривала, а значит, не хотела, чтобы он совал в него нос. Зачем же тогда она его написала? И вдруг он отчетливо вспомнил одну фразу: "Если со мной что-нибудь случится…" Неужели?.. Неужели правда то, о чем он подумал, прочитав письмо? Не может быть… Уж, конечно, мама не могла сделать ничего такого… А мент? Зачем же он тогда пришел? Зачем он спрашивает, где она была именно в тот день?

— Вы говорите, во вторник? — повторил он, наморщив лоб. — Кажется, помню. Во вторник-то я как раз и не ночевал. А когда пришел, мама пошла за врачом. Это было утром, часов в восемь. А потом она весь день была дома. А вечером бабушку забрали в больницу, и мама поехала с ней, но это было уже поздно. А что?

— Да ничего, просто мне нужно кое-что выяснить. Ты точно помнишь, что это было во вторник?

— Точно. В понедельник я был в школе последний раз.

— А живешь с мамой и бабушкой?

— Ну да.

— Отец-то бывает у вас?

— Нет, он к нам не заходит. Я сам к нему хожу. Иногда.

— И когда ты был у него в последний раз?

— Последний?.. Давно. Перед праздниками. А что?

— Просто так. Ладно, я пойду. А ты больше по ночам не гуляй, маму не расстраивай.

— Ей что-нибудь передать?

— Да нет, я сам к ней зайду через пару дней. А теперь, ты уж извини, придется мне опять тебя запереть.