Черное сердце

Почти каждый субботний вечер я ложился спать полуголодным. Найти пропитание в этот день было непросто: городские столовые уже не работали, заводская столовая закрывалась в пятницу, в ресторане ужинать было накладно. Каждую субботу приходить в хлебопекарный цех за дармовой яичницей совесть не позволяла. Можно было готовить самому, но мои кулинарные способности не распространялись дальше яичницы. Пару раз я пытался пожарить картошку, но каждый раз терпел фиаско: блюдо у меня получалось пережаренное и недожаренное одновременно. Что говорить, всю жизнь меня кормили или родители, или государство! Необходимости учиться готовить пищу самому не было.

Большая часть холостяков в общежитии по субботам также голодала. Некоторые рыскали по общежитию в надежде перехватить знакомую девушку, возвращающуюся из кухни со сковородой картошки, пожаренной на сале. Слово за слово, умеренная лесть о божественном запахе истекающих соком шкварок – и появлялся шанс быть приглашенным на ужин. Кто не хотел навязываться на угощенье, тот шел проверенным путем: после обеда в общежитие поднимали ведро вина, которого хватало и на субботний вечер, и на утро воскресенья. К вину полагалась нехитрая закуска: соленое сало от родственников из деревни, несколько луковиц с рынка, хлеб, соль, вареные яйца, повидло, орехи арахис – все с завода. После пары стаканов вина чувство голода притуплялось, а потом проходило вовсе. Я пьянствовать каждый выходной не мог, так что ложился спать с урчащим желудком. Мой здоровый молодой организм считал хлеб с маслом перед сном издевательством, а не пищей.

В заводском общежитии было запрещено иметь нагревательные приборы. В многоместных комнатах запрещенные электрические чайники были. Их прятали в стенных шкафах и включали только тогда, когда комендантша сидела в своей коморке или уходила домой после работы. Электроплиток в комнатах не имел никто – не было необходимости. Любой жилец мог бесплатно и без ограничений во времени воспользоваться плитой на общей кухне. Холодильники, как ни странно, относились к категории электронагревательных приборов. В многоместных комнатах их не было.

По правилам общежития проживающая в двухместной комнате Гулянова не могла иметь ни чайника, ни холодильника. Однако и электрочайник, и небольшой холодильник у нее были. Я бы тоже мог обзавестись холодильником, но что в нем хранить, если готовить я не умею?

В этот субботний вечер Вероника на кухне разогрела вчерашние макароны по-флотски и пришла ко мне с дымящейся сковородой. Поступок во всех отношениях смелый и наводящий на размышления: «Зачем незамужняя девушка пошла с готовым ужином к холостяку, имеющему свою комнату? Они уже сошлись или Вероника только прикармливает Лаптева, демонстрирует, какая она хорошая хозяйка?» На удивление, Гуляновой никто не встретился по дороге, так что объяснять никому ничего не пришлось.

Макароны по-флотски были приготовлены с магазинным колбасным фаршем, а не с тушенкой, но от этого они не стали менее вкусными. Почти всю сковородку съел я, Вероника клюнула чуть-чуть, как птичка, и налила чай.

– Тебя, конечно, интересует, была я близка с Адамом или нет? – спросила она. – Была, и не один раз. У нас как-то само собой все получилось. Мы договорились, что встретимся у меня в комнате, когда все уйдут на занятия. Не успели мы лечь в кровать, как в общежитии началась проверка. Комендант с дежурным преподавателем делали обход. Адам не мог незамеченным выйти из комнаты, так что пришлось рисковать. Он спрятался в шкафу, а я притворилась больной. Комендантшу больная ученица не заинтересовала, и она ушла. После их визита заниматься любовью желание пропало. Ты, наверное, спросишь, зачем мне вообще все это было надо? Любви между мной и Адамом не было, планов на будущее мы не строили…

– Давай пропустим морально-этические проблемы межрасового взаимоотношения полов, – предложил я. – Было и было! Захотелось – попробовала. Знавал я один случай… Впрочем, нет. Не буду за столом рассказывать. Это неприлично. Это даже по моим меркам – перебор.

Гулянова кивнула, словно знала, о чем я хотел рассказать, и продолжила:

– Тогда я решила встретиться в учебном корпусе на втором этаже и довести дело до конца. Если в общежитии опасно, то в учебном классе поздно вечером – в самый раз! Я взяла у вахтерши ключ, сказала, что мне поручили подготовить аудиторию к занятиям. Адам дождался, пока никого на этаже не будет, и вошел. Если ты думаешь, что заниматься сексом в такой обстановке – скотство…

– Я ничего не думаю! – перебил я.

Но Веронике нужно было выговориться: