Черное сердце

Но что делать, если по делу нет никаких вещественных доказательств, а подозреваемые – есть? Отказаться от расследования или прибегнуть к испробованным методам: шантажу и запугиванию? В использовании противозаконных методов нет ничего дурного. Главное, против кого они применяются и какие будут иметь последствия. Подбросил же Глеб Жеглов Кирпичу кошелек – и ничего, вся страна в восхищении от его ловкости и смекалки. Один только наивный Шарапов возмущен, но ему простительно. Он еще не стал сыщиком и вряд ли когда им станет. Преступления в белых перчатках не раскрывают. Нельзя копаться в грязи и остаться чистеньким».

В коридоре раздались голоса первых возвращающихся с торжеств жильцов. Соседи по этажу всю пятницу и в ночь на субботу запасались вином и сейчас собирались продолжить веселье вдали от начальства. Похоже, им предстояла веселенькая ночь.

«Почему я хочу довести дело до конца? – спросил я себя. – Пуантье был законченным мерзавцем, сволочью. Друзей в общежитии техникума не имел и не стремился иметь. Ему нравилось быть одиночкой, презирающим окружающих. За время учебы конголезец нажил много недоброжелателей и даже врагов, но все до поры до времени было тихо, пока не произошли некие события, закончившиеся трупом в кабинете машин и оборудования. В чем была суть этих событий? Кто в них участвовал? Кто решился на убийство? Самый реальный кандидат – Марина Грачева. Она больше остальных была заинтересована в ликвидации Пуантье. Грачева могла собственноручно прикончить наглого картежника, а могла выступить инициатором и организатором его убийства. Путь к Грачевой лежит через Носенко и Шутову. Носенко я поколю, а вот Иру Шутову мне трогать жалко. Слишком она безобидная и потерянная, инертная, как амеба, впадающая в анабиоз».

За окном водитель хлебовозки посигналил, требуя открыть ворота. Я от неожиданности вздрогнул, затушил сигарету и продолжил размышления:

«В сентябре у Пуантье появился «электрический хлыст». Судя по всему, он привез его с летних каникул и намеревался использовать в случае конфликта с картежниками или помощниками Мелкумяна. Перед тем как пустить «хлыст» в дело, Пуантье был обязан проверить работоспособность прибора. Где это сделать? Во Франции? В Москву Пуантье летел через Париж, там, наверное, он и купил «хлыст». Проверять его на парижских бомжах было опасно. Франция – не СССР. У нас конголезец гость, иностранец, представитель дружественной страны, а во Франции он – никто, выходец из бывшей колонии. Такого за совершение правонарушения не грех и посадить в тюрьму на отдаленном острове.

На месте Пуантье во Франции я бы прибор в дело не пускал, не рисковал понапрасну. Где у нас в Сибири проверить «электрический хлыст»? Пойти на свалку, испробовать на бродячей собаке? Был бы Жан-Пьер не чернокожим, а европейцем или даже азиатом, он бы так и поступил, и никто бы на него не обратил внимания, кроме местных бомжей. Почти двухметровый негр, никем не замеченный, разгуливать по свалке не может – все сборщики вторсырья сбегутся на него посмотреть. Что остается? Испытать прибор на том, кто не побежит жаловаться. Не стал Носенко заявлять о его домогательствах, почему бы на нем работоспособность «электрического хлыста» не проверить? Станет возмущаться – можно заткнуть рот денежной подачкой или застращать разоблачением их состоявшейся или мнимой связи».

В дверь наконец-то постучали. Вошли протрезвевший Полысаев и перепуганный Носенко.

– Леня, оставь нас одних! – приказал я. – А ты, дружок, садись. Поговорим.

23

Паша Носенко был парнем с неказистой фигурой. У него были узкие плечи, худые руки, не по-мужски широкие бедра. Еще больше не повезло Паше с лицом. Волосы выглядели неухоженными, с тусклым сальным блеском. Кожа на лбу была угреватой, зреющий прыщ украшал подбородок. Я попытался представить его с длинной прической. Был он похож на первом курсе на девушку или нет? Если похож, то только со спины или в полумраке.

Перед встречей с ним я продумал несколько вариантов начала разговора, надеясь в первые же минуты сломить его волю и заставить говорить правду, но внешний вид парня подсказал, что лобовой натиск не пройдет. Запугивать его уголовной статьей за мужеложство смысла не было. Ему и так досталось от матери-природы, так что любое словесное или физическое насилие вызовет обратный эффект – он замкнется в себе и будет молчать, как партизан на допросе.

– Ты успел поужинать? – по-дружески спросил я. – Впрочем, не важно! С одной рюмки на голодный желудок не развезет. Выпей за предстоящую службу нашего друга Тимохи. Сам он не может присутствовать, так что придется мне тебя угощать.

Я налил в стакан примерно граммов сто водки, пододвинул к гостю.

– С закуской – не очень! Извини, не успел подготовиться, но кое-что есть. Вот, сдобная булочка за четыре копейки. Она, правда, позавчерашняя, зачерствела, но на закуску пойдет.

Ничего не понимающий парень выпил водку маленькими глоточками, откусил кусок булочки и стал с хрустом жевать.