Черное солнце

– Сколько километров смогу пройти, все мои, а в деревни соваться нам сейчас никак нельзя. Кругом немцы. Вы лучше носилки половчее соорудите, а то вон девка совсем с ног валится, столько километров меня, кабана такого, считай, на себе тащила.

– Это мы, товарищ майор, мигом организуем. Вот подхарчиться бы чем, а то трое суток ничего не ели. – Ерошин вопросительно посмотрел на Леночку.

– Сейчас, ребятки, я вас накормлю, правда, у нас самих не богато, но совсем голодными не оставлю, – сразу засуетилась девушка, расстегивая медицинскую сумку.

– Ну вот и славно, сейчас перекусим и двинемся, – рассмеялся Гудков. – А пока, лейтенант Ерошин, сдайте документы погибших бойцов.

Приняв из рук лейтенанта внушительную пачку бумаг, перевязанную бечевкой, Гудков, не глядя, сунул ее в планшетку.

– После разберемся.

Смоленская область, наши дни

Уже второй день мы с Суходольским, расположившись на живописном пригорке на самом виду у дороги и установив яркую туристическую палатку, загорали на солнышке, усиленно изображая молодоженов. В промежутках между игрой в бадминтон или шахматы по очереди бегали купаться на маленькую речушку поблизости. Наш напичканный шпионской аппаратурой «Лендровер» мы загнали внутрь более или менее сохранившегося сенного сарая на окраине деревни, а на самом виду, прямо у палатки, поставили легкомысленный «Ланцер X» лимонного цвета с символом «Плейбоя» на капоте. Туристический пейзаж завершали закопченный складной мангал с живописно наваленной возле него кучей пустых пивных банок, целый мешок которых мы предусмотрительно захватили с собой из столицы, да пара пластиковых стульев ядовитого зеленого цвета.

Поздно вечером, часов в одиннадцать, когда я уже собиралась отойти ко сну, так как до четырех утра очередь дежурить была Суходольского, он отправился в «Лендровер» проверить, нет ли какой новой информации. Оказалось, что по спутниковому каналу нам сообщили следующее:

«…Особо важно. Конфиденциально. Личность гражданина Германии, прибывшего 29.07.1999 из Ганноверо в Москву (аэропорт Домодедово) по документом Отто Валенберга, путем негласной дактилоскопии установлено. Это Алекс Шторм, 1918 года рождения, немец по национальности, находится в розыске с 1943 года, разыскивается Интерполом кок нацистский преступник, обвиняемый в ряде военных преступлений на территории бывшего Советского Союза, в частности в Белоруссии, а также Польши и ряда других стран. По данным Интерпола, являлся активным членом так называемой зондеркоманды Вольдемара Шварца. Причастен к массовым расстрелом мирных граждан, пыткам и другим преступлениям против человечности. Несмотря на преклонный возраст, при задержании чрезвычайно опасен. В молодости в совершенстве владел приемами рукопашного боя. Постоянно носит трость слоновой кости черного цвета с массивным бронзовым набалдашником и с вмонтированным в тело трости самострелом на пять патронов калибра 9 мм. Умен. В совершенстве владеет десятью или, по другим данным, двенадцатью языками. Легко входит в доверие. Часто при первом контакте представляется ученым секретарем или профессором Сорбоннского университета. Охотно и на высоком информативном уровне поддерживает любой разговор, хорошо владеет гипнозом. Владеет глубокими знаниями в различных областях науки и техники. Особенно образован в области медицины и физиологии человека».

– А все-таки я была права! – совсем не к месту рассмеялась я и показала Суходольскому язык. – Вот он, второй фигурант с Котельнической набережной! Прямо на блюдечке!