Черное солнце

– Не понимаю, чему ты так радуешься? – надулся Мишка. – Ты на самом деле всерьез считаешь, что этого Алекса так легко спеленать? Полиции сильнейших стран мира не могут его взять уже больше пятидесяти лет, а ты все на что-то надеешься?

– Теленок ты, Суходольский, они потому и не могли его арестовать, что просчитать им его было не по силам. А я его вычислила, понимаешь? И генерал это понял сразу. Ты что же, думаешь, наши службы наружного наблюдения просто так его упустили из виду? Нет, Мишенька, что бы ты ни говорил, а такое головотяпство в нашей конторе возможно только по прямому и письменному приказу Тарасова.

– Ты что несешь? Как он мог нас так подставить? И с кем, по его мнению, я должен осуществлять задержание этого монстра? С тобой, что ли? Да ты без году неделя в отделе и в оперативных делах, извини, пока сущий младенец! Нет, я немедленно запрошу связь с генералом и спрошу его прямо: как он себе все это представляет. Они немцев, значит, прошляпили, а отдуваться нам с тобой. А точнее, мне.

– Сомневаюсь, что тебе сейчас удастся с ним поговорить. Подсадным уткам связь не положена, тем более спутниковая. Так что, хочешь ты этого или нет, а просчитала его я и брать его за жабры тоже буду я. Так что он – мой! Все, я отправляюсь спать. Разговор окончен. А ты, пожалуйста, постарайся не проспать. Держись меня, дурачок, и прыгнешь мимо подполковника сразу в полкаши.

– Совсем рехнулась баба, – только и сумел пробурчать Суходольский, отвернувшись к костру.

Смоленская область, август 1941

В землянке командира партизанского отряда было, несмотря на теплую погоду, натоплено, поэтому сырости почти не ощущалось. Однако Гудкова бил такой сильный озноб, что даже стакан ядреной самогонки, спешно принесенный по настоянию комиссара отряда Рыбникова, не унял дрожь во всем теле. Они попали в распоряжение особого партизанского отряда «Дед» случайно, наткнувшись возле железнодорожного полотна на возвращавшихся с задания подрывников Ивана и Матвея. Которые и привели малочисленный отряд Гудкова в расположение партизан.

После пятиминутного разговора с комиссаром отряда, бывшим вторым секретарем Смоленского горкома партии Рыбниковым, хорошо знавшим Гудкова еще до войны, их не стали долго мурыжить вопросами, а просто зачислили в штат и поставили на довольствие. Гудкова же после осмотра врача хотели уложить в имевшийся при отряде небольшой госпиталь, но майор настоятельно попросил сначала обеспечить ему срочную связь с Большой землей.

– Да пойми ты, Сергей Владимирович, связь будет только послезавтра. Ждем самолет с Большой земли. Он должен доставить новую рацию и батареи. Наш передатчик вчера во время минометного обстрела разбило. Ну что я тебе как маленькому все объясняю? Ложись, отдохни, выспись, наконец. Потерпит твой доклад до завтрашнего вечера. Все равно пока ничего сделать нельзя. Уж мне-то, своему старому другу, ты поверить можешь?

– Тебе, Степаныч, могу, но информация действительно очень срочная, – еле слышно пробормотал майор и через секунду ровно задышал во сне, уронив голову на стол.

Самолет не прилетел ни на следующий день, ни на второй и даже ни на третий. Немцы с помощью самолетов-разведчиков, так называемых «рам», как между собой прозвали их партизаны, постоянно проводили разведку с воздуха, а потом усиленно бомбили тщательно подготовленные партизанами посадочные площадки, выложенные для приема самолетов и грузов кострами. Немецкие зенитки круглосуточно контролировали воздушное пространство над партизанским краем, сводя на нет самые отчаянные попытки Большой земли снабдить воевавших всем необходимым. Положение отряда с каждым днем становилось хуже и хуже. Уже ощутимо не хватало боеприпасов, продуктов, медикаментов, а дефицит взрывчатки стал просто катастрофическим. Кроме того, немцы практически каждый день предпринимали против партизан карательные операции, в которых гибли люди. Сочувствующие партизанам деревни выжигались дотла. Вскоре в отряде стало известно, что такая небывалая активность немцев обусловлена прибытием в Дорогобуж карательной зондеркоманды под командованием некоего Вольдемара Шварца.

– Будем посылать связного в город, – решил на утреннем совещании командир отряда по прозвищу Дед, – другого выхода я просто не вижу. Городское подполье, конечно, собрало нам что смогло, но главное – появится возможность выйти на связь с Москвой, сообщить новые координаты для отправки нам грузов. Как вы знаете, в отряде есть несколько тяжело раненных товарищей, им остро необходимы медикаменты. Решено. В город пойдет… – командир сделал паузу, как бы обдумывая последнюю кандидатуру, – Елена Веретенникова, она сама вызвалась, и я лично не возражаю. Тем более она местная.

Собирали Леночку в город всем отрядом. Тоненькая, гибкая как тростинка, одетая к тому же в легкий сарафанчик и цветную косынку, из-под которой торчали в разные стороны косички с простыми белыми лентами, Леночка из молодой красивой девушки волшебным образом превратилась в прелестного подростка.