Черное Солнце. За что убивают Учителей (том I)

Элиар уставился на эту предательски выпавшую прядь, и сердце вдруг кольнуло: вновь встала перед глазами немая картина, где волосы Учителя тяжелой волной свешивались с края алтаря. Воспоминания, от которых он не в силах освободиться — тягостные, растущие из сумрачных глубин разума. Сражаться с ними слишком трудно.

Чтобы освободить волосы от стягивающих их нитей, Второй ученик начал перебирать их, как струны, одну за другой аккуратно вытягивая шпильки. И вот наконец гладкие темные пряди вольготно ниспадают на плечи.

Кочевник с удовлетворением вспомнил, как несколько дней назад, приподняв бесчувственное тело, удобнее устроил Учителя под покрывалами. А потом тихо поцеловал эти самые волосы, увидев, что те проявили священное серебро.

Наполненная ванна обещала наслаждение — вода также была надушена шафраном. Три широких ступени вели к купальне размером с небольшой бассейн. Учитель был всё еще очень слаб, а потому Элиар просто взял юношу на руки и опустил в душистую воду. Кажется, вода начала растворять накопившуюся усталость: томительное напряжение отступало, ненавистная слабость понемногу выходила прочь. Совершенный слабо улыбнулся.

Белый пар плавал над горячей водой, с каждой минутой завладевая купальным помещением. От сильной влажности медные пряди Элиара отяжелели и начали крупно виться, но тончайшие нити волос Учителя по-прежнему оставались безукоризненно прямыми и гладкими, как шёлк. Антрацитово-черными пятнами проступали они на поверхности воды, тянулись перед глазами сквозь ароматную пелену пара.

Вода в водяных часах текла, медлительно отмеряя время, и мало-помалу заполнила сосуд, готовый пойти ко дну. С процедурами пора заканчивать.

Стараясь как можно аккуратнее выжимать воду из мокрых прядей, Элиар собрал волосы Совершенного в высокий хвост. Пряди падали вниз черными змеями, капли воды срывались с кончиков, словно сверкающие кристаллики хрусталя. Взгляд кочевника невольно соскользнул за ними, и сердце его сжалось: священное тело Красного Феникса было покрыто недопустимыми следами пыток. Повсюду на белой коже расцветали цветочные узоры, причинённые узлами страданий.

Из-за недостатка духовной энергии раны Учителя всё еще не зажили — сине-фиолетовые пятна расползались по запястьям и лодыжкам, как огромные уродливые кляксы. Словно дорогой шелк был разрезан и испорчен никчемным кухонным ножом.

Выждав время, достаточное, чтобы мышцы наставника расслабились, а волосы начали подсыхать, Элиар бережно перенес задремавшего в тепле юношу обратно на кушетку. Промокнув излишнюю влагу, принялся втирать в плечи ароматную субстанцию, стараясь не причинять боль.

Закончив, жрец Черного Солнца осторожно взял в руки узкие белые ступни Первородного и поцеловал их одну за другой — торжественно, как целуют мраморную святыню, безо всякого намека на страсть или непристойность. Прикосновение к священному телу было сродни прикосновению к телу божества. Божества, которого он всё еще не мог постигнуть, но к которому доверчиво стремилась душа.

Низко склонив голову, Великий Иерофант осторожно прижался губами к нанесенным им самим повреждениям.

Кожа Совершенного отдавала винной сладостью.

Глава 10 Дракон поднимает голову. Часть 2

Глава 10. Дракон поднимает голову. Часть 2

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон дождевой воды

Ветер отважно расчесывает длинные ветви ив . День восьмой от пробуждения

Бенну. Цитадель Волчье Логово

*черной тушью*

— Ну и кто разрешил тебе это? — укоризненно вопросил Красный Феникс, машинально кладя царственную длань на макушку выпрямившегося на звук его голоса ученика — так, как любил делать прежде.

Голос наставника окончательно изменился — в него в полной мере вернулись те хорошо знакомые повелительные интонации, что прежде едва только слышались, смутные, как рокот прибоя сквозь сон. Тягучий голос доносился будто из самого прошлого, пробуждая непрошенные воспоминания о давних днях… прошло так много времени, так много всего изменилось. Но вот Учитель снова говорит с ним, как и прежде. Черный жрец до сих пор не мог привыкнуть к этому чуду, к этому сну наяву.

— Простите мне излишнюю вольность, — покладисто извинился Элиар, — ваш ученик преступил границы дозволенного. После стольких лет ожидания я надеялся, мессир не откажет в возможности выказать ему свое почтение.