Черное воскресенье

— Да. И где-то совсем недалеко. У них радиус действия не очень большой. — Кабаков вскрыл толстый конверт из коричневатой бумаги. В нем было сто фотографий Фазиля, снятого с поворотом лица в три четверти, и сто отпечатков фоторобота женщины. У каждого сотрудника ФБР, у каждого полицейского, занятого на стадионе, были теперь такие фотографии. — НАСА здорово поработала над этими снимками, — заметил Кабаков.

Фотографии Фазиля были удивительно четкими, а полицейский художник еще добавил и след от пули на щеке.

— Мы передадим их в авиационные службы, на здешнюю морскую базу и во все другие места, где есть вертолеты, — сказал Корли. — А с вами-то что такое? Новая мысль в голову пришла?

— Почему же они ввозят пилота так поздно? Все детали совпадают совершенно точно, кроме этой последней. Большая бомба, удар с воздуха. Но почему такая задержка с пилотом? Ведь это морская карта с катера впервые навела нас на мысль, что тут летчик замешан. Именно потому, что она была помечена летчиком. Значит, пилот был уже здесь.

— Морские карты есть во всем мире, Давид. Она могла быть помечена на той стороне, на Ближнем Востоке. Просто учли фактор безопасности. На всякий случай. Вдруг придется устраивать срочное рандеву в открытом море. Карта могла прибыть сюда с этой женщиной. И как выяснилось, им и в самом деле понадобилось такое рандеву, когда Музи вышел у них из доверия.

— Но спешка с получением документов в последнюю минуту никак в этот план не вписывается. Если они задолго знали, что нужно будет использовать вертолетчика-ливийца, они давно подготовили бы для него паспорта.

— Чем позже он будет включен в это дело, тем меньше риск, что его выведут на чистую воду.

— Нет. — Кабаков энергично покачал головой. — Этот аврал с документами вовсе не в манере Фазиля. Вы же знаете, как задолго он начал подготовку к теракту в Мюнхене.

— Ну, в любом случае это дает нам шанс. Завтра я первым делом отправлю людей во все аэропорты с этими снимками, — сказал Корли. — Только вот в дни новогодних праздников многие летные службы будут закрыты. Может, придется потратить пару дней, чтобы всех ввести в курс дела.

Кабаков поднимался в лифте отеля «Ройал Орлеан» с двумя громко смеющимися парочками; головы женщин были украшены замысловатыми прическами. Ради практики в языке он изо всех сил старался понять, о чем они разговаривают, но пришел к выводу, что смысла в их беседе он обнаружил бы не много, даже если бы все понял.

Он отыскал нужный номер и постучал в дверь. Двери гостиничных номеров обычно лишены всякого выражения. Они не допускают даже мысли о том, что за ними могут находиться люди, которых мы любим. Но Рэчел и правда была там, и обняла Кабакова, и не отпускала его несколько секунд, ни слова не произнося.

— Я просто счастлива, что этот полицейский передал тебе мою записку, когда ты был на стадионе. Кстати говоря, ты и сам мог бы пригласить меня приехать сюда, — наконец сказала она.

— Я хотел подождать, пока все тут не закончится.

— Слушай, ты на ощупь просто железный, настоящий робот! — заметила Рэчел, разжимая объятия. — Что это у тебя под курткой?

— Пулемет!

— Ну и ладно. Снимай его и выпей чего-нибудь.

— Как это тебе удалось получить такой номер без предварительного заказа? Корли пришлось остановиться у здешнего сотрудника ФБР.

— Я знаю кое-кого в «Плазе», у нас, в Нью-Йорке. А владельцы у этого отеля — те же самые, что и там. Тебе нравится?

— Да.

Это был номер люкс, правда, не очень большой, но невероятно шикарный.

— Прости, я не смогла устроить сюда Мошевского.

— А он как раз ждет за дверью. Может переночевать на кушетке… Нет-нет, я шучу! Ему вполне удобно в консульстве.

— Я заказала кое-какую еду сюда, в номер.

Он не слушал.

— Я говорю, я заказала еду, сейчас ее принесут. Филе «Шатобриан».

— Знаешь, они, кажется, везут сюда летчика. — Он посвятил ее в детали происходящего.

— Если этот летчик выведет вас на всех остальных, то все просто замечательно, — сказала Рэчел.

— Если нам удастся взять взрывчатку и всех остальных — то да.

Рэчел собралась было задать еще какой-то вопрос, но вдруг остановилась.

— Как долго ты сможешь тут пробыть? — спросил Кабаков.

— Четыре-пять дней. Даже дольше, если смогу как-то тебе помочь. Я думала вернуться в Нью-Йорк, чтобы не очень сильно запустить дела с практикой, а потом снова приехать сюда, скажем, числа десятого или одиннадцатого, если ты захочешь.

— Конечно, захочу. Когда покончим со всем этим, давай по-настоящему посмотрим Новый Орлеан. Похоже, он очень хорош.

— Ох, Давид, ты увидишь, какой это чудесный город!

— Только запомни одно. Ты не придешь на розыгрыш Суперкубка. Приезжай в Новый Орлеан сколько угодно, но я не хочу, чтобы ты появлялась вблизи стадиона.

— Если это небезопасно для меня, значит, небезопасно и для других. В таком случае людей надо предупредить.

— Именно это и сказал президент директору ФБР и главе секретной службы. Если матч на Суперкубок состоится, он будет на нем присутствовать.

— А что, нельзя было его отменить?