Черноглазая (СИ)

― Бери, ― коротко разрешил хан. Мелек кивнула Сарай, и та понимающе склонила голову. Мелексима, посмотревшая на рязанцев еще раз, отошла от них и заняла свое место рядом с Батыем. Они обменялись одним им понятными взглядами. Только когда девушка опустилась на подушки рядом с супругом, сели и другие монголы, до этого стоявшие.

Жаргал, вернувшись на свое место рядом с Хостоврулом, обратился к русским, но монгольского они, естественно не поняли.

― Радуйтесь, ибо нашей Госпоже понравились ваши дары, ― перевел Хостоврул. Мелексима холодно усмехнулась. Светловолосый красавец смотрел на нее, словно силясь узнать, но одни из к нему ближайших незаметно толкнул его, и тот отвел взгляд. ― Поешьте.

К еде рязанцы так и не притронулись, явно боясь отравиться, но вот молока попробовали. Мелек усмехнулась на их тихие пересмешки. Батый кинул на нее вопросительный взгляд.

― Они говорят друг другу «Только не плюйтесь», для них молоко кислое, ― шепотом объяснил девушка, улыбаясь. Ей вкус уже приелся, и она не обращала внимание. ― Они не будут есть, бояться яда.

― Его там нет, ― заверил ее Батый.

Мелексима без особого удовольствия посмотрела на полный стол яств и решила, что Бату говорит правду ― монголы убивают в бою, а не травят исподтишка как трусы.

― А я бы поела, ― жалобно сказала Мелек, прикладывая руку к животу. ― Распорядишься?

Батый кивнул. Сарай, находившаяся рядом с госпожой почти неотлучно, поняла приказ и быстро исчезла. Бату не мог отказать беременной супруге ни в чем.

Прошло от силы пять минут, когда тот полный мужчина снова встал. Точнее, поднялся на колени над столом. Хостоврул переводил каждое его слово, а Мелек понимала и так.

― Великий хан, дозволь узнать: чего ты хочешь от рязанцев?

По чести сказать, Батыю перевод Хостоврула был не слишком нужен. Он знал русский достаточно хорошо, но видимо не хотел показывать этого перед самим руссами. Подобный вопрос явно был для Батыя не удивительным ― хан встал, и подошел к незваным гостям. Монголы тут же поднялись, Мелек, в ее особом положение, было разрешено сидеть, но девушка, с секунду подумав, встала и пошла за супругом. Остановившись около Хостоврула и Жаргаля, она переглянулись с верными монголами.

― Я ничего от вас не хотел, ― сказал Батый, ходя между руссами. Мелек осмелилась подняться по ступеням, оказываясь чуть ближе. Ее внимание привлекло нечто, закутанное в кучу одежды. Карие ― явно женские ― глаза испуганно метнулись вверх, посмотрев на Мелек, и тут же снова уставились в стол. Что здесь делает девушка? ― Я вас не звал, вы сами пришли. Но мне любопытно на вас посмотреть.

Хостоврул переводил. Пока Батый изучал пришлых, Мелек элегантно опустилась на край стола и протянула руку, просунув ее через платок и капюшон. Жаргал подался немного вперед, готовый в любой момент защитить свою Госпожу.

Девушка перевела лицо юницы к себе. Неизвестная мелким дрожала от холодных пальцев на своем лице. Мелек немного стянула шарф, рассматривая лицо ― немного круглое, молодое, большие карие глаза и пухлые розовые губки. Смотрела девушка на хановскую супругу как загнанный испуганный зверек. Но Мелексима не стала привлекать внимание и отвела руку, но Жаргал и Хостоврул поняли, что внимание Мелек владел не мужчина.

Она встала и снова спустилась вниз, как раз в тот момент, когда пальцы хана коснулись лица того самого светловолосого юноши.

― Рязань будет моим первым городом, ― внезапно сказал Батый, заставив Мелек вздрогнуть. Он быстро направился к карте, нарисованной на настоящем золоте, что была в его шатре. Мелексима вернулась на свое место, отдавая свое внимание принесенной еде. Есть хотелось ужасно, но Мелек не могла оторваться от такого развлечения. ― Вашей земле нужен хозяин, ― хан повернулся. Все русские напряженно слушали его, не прикасаясь к еде.

― Ешьте, ― сказал хан. ― Кто будет стоять передо мной на коленях, тот будет хорошо кушать.

Мелексима глянула на Батыя снизу-вверх. Интересно, к ней это тоже относится? То, что было сказано следом показалось Мелек галлюцинацией или сном. Хостоврул, она была уверена, тоже. Девушка вскинула голову, смотря на черноволосого ― теперь сомнений в том, что это был сын князя у нее не было ― с немалым испугом.

― Смотри как бы ты сам на колени не встал.

Его товарищи глядели на него не менее испуганно, кто-то ― с яростью. Одним предложением он подвел их едва ли не к смертной казни. По лицу Батыя Мелексима поняла, что смысл сказанного ему понятен. Но, либо играя на нервах рязанцев, либо просто думая, что действительно ослышался, он позвал Хостоврула, ожидая точного перевода. Монгол замешкался. Мелек судорожно забегала глазами по шатру, а потом глубоко вдохнула и, неуверенная в правильность своих действиях, сказала, довольно громко и четко:

― Ты, юнец, считаешь, что твое стадо способно поставить на колени Золотую Орду и Великого хана?