Черного нет и не будет

– Дамы и господа, а вот и сама Фрида Кало де Ривера дохромала до нас!

С первых же секунд Фрида оценила Лупе, магнетическую Гуадалупе Марин и ее запоминающиеся истерики. Девушки приручили друг друга с осторожностью, на которую способна только уставшая тревожная мать, они словно передавали друг другу эстафету в виде любимого мужчины: мол, теперь, милочка, твоя очередь, удачи. Лупе поведала ей, как во время приступов безумной ревности резала ножом полотна Диего, таким образом оказываясь в центре скандала, и как однажды в ярости разбила и растолкла в крошку доколумбовские статуэтки, которые Диего с азартом собирал, а потом, злорадствуя, подсыпала эту крошку мужу в суп. Фрида хохотала до слез. Она представила, как огромный рот Диего наслаждается вкусом праха своей же страсти. С жадностью.

Будучи школьницей, Фрида тайком следила за тем, как Ривера расписывает стены аудитории имени Симона Боливара, прячась за балюстрадой, наблюдала, как к нему прибегает Лупе. В корзинке, украшенной с изыском, супруга приносила Диего обед, она с ним болтала, со смехом обсуждала пустяки, присущие любовникам, – наверное. Фрида сидела слишком далеко и не слышала их тихие разговоры, но иногда за несколько секунд до появления супруги школа наполнялась ее визгом. Фрида вжималась в балюстраду и смотрела, словно водевиль в кино, как жена требует объяснений от неверного мужа, мужа, что причиняет ей боль и топчет каблуком ее терпение и веру в любовь; необузданная Лупе, она уничтожала его творения с яростью горгоны Медузы и была готова проглотить своих детей, только бы увидеть его искренний взгляд. Тогда Фрида для себя решила, что не хочет оказаться на ее месте; уходя этим вечером с праздника, она об этом думает и даже не замечает всей иронии: теперь она стала мадам Ривера, а Лупе пьяна, пьяна от невероятной тоски.

– Дамы и господа, а вот и сама Фрида Кало де Ривера дохромала до нас!

Фрида пытается дружелюбно пожать руку Лупе.

– Не трогай меня! Только смотри! И вы, все остальные, тоже смотрите!

Вокруг двух девушек собирается толпа, в воздухе появляется запах крови, предчувствие неизбежного убийства. Вдруг Лупе c воплями дергает Фриду за юбку:

– Взгляните на эти палки, сравните с моими ножками! Ну почему, Боже, почему?

Заметив перебранку, Диего расхохотался – текилы он выпил прилично, Лупе, женщина с разбитым сердцем, убегает, вечер испорчен. Отрезвленная Фрида чувствует в груди боль, течение вод праздника ускоряется; клоуны и марионетки, их лица окаменели; раздаются выстрелы, el gran pintor[48] достал свою пушку: с легкостью, с какой прикуривают сигарету. Они достают из брюк члены и пистолеты – и что эти крутые мачо хотят доказать? – шмаляют, стреляют, паф-паф, наступает блаженство, разгорается перебранка, Фриду отталкивают в сторону, взглядом она ищет мужа и замечает его сияющее лицо, вдруг из ниоткуда нахлынуло желание: набросившись, она бьет его, хотя сама не знает зачем, бьет сильно, кулаками. «Диего, трус, дерись как мужчина!» – орет она. Полный веселья, Диего даже не сопротивляется, он привык к женским перепадам настроения, как все мы привыкаем к непредсказуемым капризам погоды. И Фрида уходит, предоставив художника радости праздника, который больше никак к ней не относится. Она убегает, со всех ног спускается по лестнице, вылетает на улицу. Фрида втягивает воздух, делает долгий глубокий вдох; позади остались шум, крики, смех, гадкая радость, все дальше от них она уходит по темной улице, фонари выключены, Фрида идет слишком быстро, болят ноги, она тяжело хватает ртом воздух, но не плачет. Она не знает, куда идти. Где дом? Она идет в сторону родителей. Земля твердая. Вдруг Фрида начинает смеяться – какой абсурд! Она думает о своей коллекции ретабло: на одной из них невеста бежит по улице одна. Подпись стерлась, Фриде всегда было интересно, откуда улизнула девушка. Что подтолкнуло ее к побегу? Был ли это ее собственный выбор?

Чтобы вечер удался, нужно обладать чувственным вкусом смерти.

Этрусский красный

Красный с добавлением натуральных кореньев, цвет глубокий, запоминающийся.

Фрида не знает, кому подарить картину – на ней изображены они с Диего, послушно застыли в старомодной позе, как на фотографии, что носят на груди в медальоне ради сохранения взаимной любви. За пример она взяла фотографию, сделанную на их свадьбе: там Фрида одета в зеленое платье индианки, на плечи наброшен теплый платок rebozo красно-оранжевого цвета. Наряд Диего прост: темно-серый костюм, широкий ремень.