Черногорцы в России

Раннее детство Милица провела на родине с сестрами, в семье родителей, где складывался ее характер и где от своих родителей она получила основные представления о жизни. Отец, Никола Петрович-Негош, будучи хорошо образованным человеком, постарался и своим детям дать отличное образование, однако главное, что он сделал, это сформировал в них чувство собственного достоинства и невероятный патриотизм. Планируя связать будущее своих дочерей с Россией, Никола не оставил их на родине и отправил 10-летнюю Милицу вместе с сестрами в Петербург учиться в Смольном институте, хотя и в Черногории существовали уже подобные учебные заведения. Так, Женский институт императрицы Марии Александровны сразу после открытия стал пользоваться большим авторитетом и популярностью. Здесь воспитывались девочки из Черногории и других южнославянских стран. В Богословском училище, также открытом на русские деньги, обучались молодые люди, будущие священники и учителя. Выпускники этих учебных заведений получали среднее образование. Существовали эти учебные заведения на личные средства русской императрицы Марии Александровны, а работали под непосредственным надзором черногорской княгини Милены, жены черногорского правителя⁵¹. В 1872 г. открылась и государственная женская основная школа, в которой было только два класса, и в ней девочки воспитывались по большей части как будущие домашние хозяйки. Лучшие из этих учениц принимались в Женский институт⁵².

Интересно, что о цетиньском Женском институте часто рассказывали в путевых впечатлениях русские путешественники по Черногории начала XX в., например, Н. К. Горталов, писавший: «Жители Черногории, Далмации, Боснии, Герцеговины, австрийские славяне добиваются чести поместить своих дочерей в этот институт»⁵³.

Отметим, что, став в будущем русской великой княгиней, Милица Николаевна поддерживала связи с Женским институтом, следила за его деятельностью, помогала материально и приезжала туда с визитами.

Петербургские трудности, жизнь институтки

При всех положительных сторонах обучения в институтах, как в Смольном в Петербурге, так и в Женском институте в Цетинье, были и отрицательные моменты в их деятельности. Институт в Цетинье постоянно страдал от нехватки средств – как на ремонт здания, так и на зарплату учителям. У Смольного, в котором обучалась Милица с сестрами, были другие сложности – не все воспитанницы могли выдержать суровый петербургский климат и тяжелые условия институтской жизни. Так, бывшая «смолянка», А. Н. Энгельгардт, рассказывает в своих воспоминаниях про «темную сторону» жизни институток: «Слабые натуры с трудом и даже некоторым риском переносили тот внутренний переворот, какой совершался неизбежно в натуре каждого ребенка, когда он внезапно очутится, бывало, лицом к лицу с чуждым ему, да вдобавок еще таким суровым бытом. Многие платились болезнью за переживаемое потрясение; иные портились нравственно и превращались в гнусных, подленьких, заискивающих существ…»⁵⁴. Последнего ни с кем из черногорских княжон не произошло.

Однако, отметим, что Милица и ее сестры были отправлены в Россию не в самом раннем возрасте, как это было принято по правилам Смольного института. Милице было уже 10 лет, и она уже сложилась как личность, со своим характером, с устоявшимся менталитетом, утвердившимися представлениями о жизни, на формирование которых, безусловно, повлияли ее родители, особенно отец. Он воспитал в Милице патриотизм и невероятную тягу к знаниям, которая проявилась во время обучения, несмотря на его тяжелые условия.

День у институток начинался с 6 часов утра, когда звучал громкий звонок, возвещавший подъем. После приведения себя и комнаты в порядок, в 8 часов, после молитвы, девочкам подавали чай. С 9 до 12 было два урока с двумя переменами. Затем, с 12 до 14 часов, была «рекреация», то есть гимнастика, физкультура, в это же время обучались музыке. Даже после этих занятий девочек не кормили. С 14 до 17 проводилось еще два урока, после чего горничная приносила булки, на которые, естественно, голодные девочки с жадностью набрасывались. Обеда у них не было. С 17 до 18 отводился час для приготовления уроков. С 18 до 20 часов по расписанию у старших было пение, а у младших – танцкласс. После этого, наконец, был ужин, перед которым читалась молитва. После трапезы девочки шли спать⁵⁵.

Помимо того, что институтки недоедали, они постоянно страдали от переохлаждения, о чем пишет бывшая институтка E. Н. Водовозова: «Наряд совсем не был приноровлен к условиям жизни: холщовая пелеринка, накинутая на плечи, не защищала от зимнего холода, когда термометр в классе показывал десять и даже девять градусов, а во время уроков приходилось сидеть с обнаженными плечами»⁵⁶. В таких условиях многие девочки не выдерживали – они заболевали и даже умирали.