Чернокнижник

– Петя, да я хоть с дворником дело буду иметь! Ну ты же сам говорил, что всё это пустая гордость. Главное – результат.

– Хорошо, я поговорю, но ничего тебе не обещаю.

Из кафе на улицу вышла большая группа сильно подвыпивших парней. Они встали кружком и, достав сигареты, закурили.

– Вот что, Коля, давай-ка домой, а то твои приятели вспомнят про селёдочную бомбу…

– Тамбовский волк им приятель, – зло ответил Николай. Однако он решил не испытывать судьбу и вскоре ушёл домой.

Пётр ещё три раза выходил курить с бывшими институтскими приятелями, и всякий раз после долгих разговоров собеседник Петра сутулился, мрачнел и горбился. Он заискивающе и с надеждой смотрел в глаза Чернокнижника и, разглядев в них надежду, уходил домой, не только не простившись со своими друзьями, но и бросив в их сторону злой взгляд, ругательство, а то и проклятье.

* * *

Придя домой, Катерина застала Петра за рабочим столом. Он чертил какие-то линии, квадратики, стрелочки, и даже не заметил, как к нему подошли.

– Господи, как ты меня испугала! – воскликнул он, когда она положила ему на плечо свою руку.

– Что это ты рисуешь?

– Это план предстоящего сражения.

Катя села рядом и с интересом стала разглядывать загадочные квадратики.

– Вот это, – стал объяснять ей Чернокнижник, показывая на четыре квадратика, – литературные рабы. Они должны написать четыре самостоятельные истории, которые в конце должны пересечься и образовать развязку всего сюжета.

– Ты прямо как полководец, – усмехнулась Катя.

– А ведь ты права. Действительно, перед началом баталии хороший полководец разрабатывает план сражения.

– Это хороший полководец, а гениальный…

– А что гениальный?

– Наполеон, например, сначала ввязывался в драку, а потом, после сражения, писал план. Не для баталии, разумеется, а для истории.

– Что-то я не пойму, куда ты клонишь?

– Никуда не клоню. Надо, чтобы в романе всё было естественно, а не искусственно.

– Не понял.

– Пусть они описывают истории, которые произойдут с ними в действительности, а не те, которые захотят придумать.

– К сожалению, их истории скучны. Они безработные, сидят дома и ждут, когда манна небесная сама им в рот начнёт падать.

– Когда пища пресна, в неё надо немного положить специй: перчика, горчички, хрена или что-то в этом роде.

– Ну-ка, ну-ка!

Теперь Чернокнижник с замиранием сердца стал слушать своего идейного вдохновителя.

Глава 16

Николай Семёнов, вернувшись с вечера встречи домой, никак не мог заснуть. И не только он. Его жена сначала вертелась с боку на бок, потом, поняв, что сна не будет, накинув халат, ушла на кухню. Через минуту к ней присоединился и муж. А ещё через десять минут они, перебивая друг друга, рассказывали только что придуманные сюжеты для глав новой книги.

– Жаль, конечно, что фамилия автора будет другая, – сетовала жена, – но Пётр прав, ты мужчина, и должен зарабатывать деньги. Славой сыт не будешь.

– Ты-то будешь знать, что это напишу я, а на остальных мне наплевать.

– Коля, а сколько за это заплатят?

– Неужели ты не понимаешь, что сразу задавать эти вопросы неудобно.

– Это конечно, но интересно.

– Во всяком случае, Петька в деньгах не нуждается.

– А он вместе с тобой из этого кафе ушел? – вдруг забеспокоилась жена.

– Вера, ну как же он мог уйти со мной, если он и устроил весь этот вечер встречи? А что, собственно, тебя волнует?

– Если он по доброте душевной сделал тебе это предложение, то почему он не мог сделать то же самое другим?

– Ничего он мне не делал. Я вообще не помню, как об этом разговор зашёл.

– Пить надо меньше, тогда и помнить всё будешь. Ты пойми, если другие об этом узнают, тебе достанутся только брызги. Всё съедят эти акулы, вроде Ворошилова.

– А Ворошилов-то здесь при чём?

– Этот всегда при чём, даже когда вы вместе в институте учились.

Как бы ни был взволнован новыми событиями глава семейства, ночь всё равно возьмёт своё. Голове всё труднее было держаться на плечах, а нос клевал всё чаще и чаще, рискуя каждый раз разбить что-нибудь на кухонном столе. Вера отвела мужа в спальню и уложила на кровать. Однако сама уснуть в эту ночь она так и не смогла. Стоило только закрыть глаза, как ей чудилась ужасная картина: огромная акула с физиономией Ворошилова разевала пасть и старалась проглотить её. Акулу сопровождали две рыбки-лоцмана с физиономиями Шурика и Юрика. Они плыли по обе стороны акулы в районе плавников и побаивались приближаться к пасти. Однако предчувствие скорой расправы и трапезы, после которых всегда в избытке остаются объедки, притупляли даже такой сильный инстинкт, как самосохранение, и Шурик с Юриком, ведомые жадностью, плыли рядом с монстром.

Вера просыпалась в холодном поту, вскакивала с постели, оглядывалась, но кроме своего мужа, который сладко посапывал рядом с ней, ничего и никого не видела. Она снова ложилась, ворочалась минут пятнадцать-двадцать и снова погружалась в кромешный ад.