Чернокнижник

Что ни говорите, а вечера встреч придумали не напрасно. Прошло всего несколько лет, а изменилось всё до неузнаваемости. Если раньше студенты, как правило, дружили небольшими группками, то нынче сидят в кафе все вместе с таким видом, будто и жить друг без друга не могут. Все важные, чопорные, будто не в кафе пришли, а в совет министров. Взять хоть старосту Ворошилова. Раньше к нему и на пушечный выстрел не подойдёшь. Хоть должность и неказистая – староста, а так себя поставил, что если и не выше ректора, то, во всяком случае, не ниже. А как же? Одна фамилия чего только стоила. С такой фамилией карьерный рост и без высшего образования обеспечен, а уж с институтом и говорить нечего. А сейчас он кто? Никто, и зовут его никак. Сидит и уписывает за обе щёки красную рыбу, будто он в последний раз в жизни кушает. А вот два комсомольца: Шурик и Юрик. Когда ленинские зачёты сдавали, так они вопросы задавали не хуже, чем профессора с кафедры истории КПСС. Уж больно идейными были. А сейчас карманы дорогими конфетами набили, и смотрят, что бы ещё спереть. Дураки, к концу вечера конфеты их растают, что тогда с брюками делать будут? Колька Семёнов – ничем в институте не отличался. Он и здесь не отличается. Вот только, к спиртному неравнодушен. Попробовал, кажется, всё, что только можно. На коньяке остановился. Видно, понравился ему коньяк. Нальёт себе стопку и сидит, ждёт, пока кто-нибудь тост произнесёт.

– Я предлагаю выпить за нашу дружбу! – вдруг громко сказал Колька.

Не дождался, видно, Семёнов. Очень выпить хочется, а тут жди, пока староста всю рыбу сожрёт.

За дружбу, так за дружбу, разве кто будет возражать, коль выпивка дармовая? Потом снова за дружбу пили, а потом просто так. Глаза у всех красные, на лбу пот, и все почему-то на Шурика и Юрика смотрят.

– А что вы на нас так уставились? – заметил недобрые взгляды Шурик.

– А как на вас ещё смотреть? – раздался чей-то голос. – Это ведь вы, комсомольцы, страну до такого состояния довели!

Ворошилов стащил последний кусок рыбы, и, засунув его в рот, предпочёл отмолчаться. С его-то фамилией вообще надо быть тише воды и ниже травы, а то гляди, как бы не пришлось отвечать за всю мировую революцию.

– Да мы-то здесь при чём? Я такой же голодранец, как и вы!

При этом Шурик, забыв, что его карманы набиты ворованными конфетами, засунул руки, чтобы вывернуть их, и тем самым доказать, что он как был пролетарием, так и остался. Однако руки сразу склеились шоколадом. Все присутствующие затихли, понимая, что ситуация должна повернуться, но хоть убей, никто не мог догадаться, в какую сторону.

Шурик, сразу протрезвев, понял, во что он вляпался, и бочком стал выбираться из-за стола. Ворошилов, который ничего не воровал, а съел всю рыбу честно – вовнутрь, преградил ему дорогу.

– Руки из карманов вынь, – грозно сказал он.

– Что ты к моим рукам привязался? На свои посмотри. У тебя даже манжеты рыбьим жиром испачканы.

– Лучше вытащи руки, – прошипел кто-то справа. – А то хуже будет!

Вот она, русская кондиция, где начинается. Здесь бы остановится, убрать рюмки, перейти к сладкому, да только кто ж остановит? Самоубийц нет. Шурик, бледный, как скатерть, медленно вытащил из карманов коричневые руки.

– Вор! – брызгая слюной прямо в тарелки соседям, крикнул Колька.

Он от возмущения налил целую рюмку коньяка и один залпом выпил её.

– Да я бы вас…

Колька для убедительности хотел ударить кулаком по столу. Он сжал кулак, размахнулся…

Всё бы получилось очень убедительно, но соседка, которой надоело, что Колька всё время брызгал слюной, отвернулась от него и задела его руку локтём. Этого незначительного движения хватило, чтобы кулак немного изменил свою траекторию и опустился не на стол, а аккурат в тарелку с селёдкой под шубой.

Те, кто учился в школе не на двойки, и хоть что-то помнит о таких понятиях, как кинетическая энергия и потенциальная, наверняка представят себе, какую энергию получили кусочки жирной селёдки, пропитанные свёклой и обильно смазанные майонезом. Эта селёдочная шрапнель, получив невероятную энергию, поразила всех, кто вольно или невольно находился рядом с Колькой. (Кстати, самому Кольке не досталось даже маленького осколка от этой бомбы). Однако продолжим дальше вспоминать школьный курс физики, а именно, всё, что касается энергии. Энергия не кинематическая, и не потенциальная, а психическая, получив свободу, вырвалась наружу и обрушилась на перепуганного насмерть Кольку. Кому и повезло в этой истории, так это Шурику и Юрику, ибо «народный гнев» наверняка стёр бы их в порошок только за то, что в советские времена они были комсомольскими активистами. Теперь же вся энергия была обрушена на Кольку – подрывателя бомбы из селёдки под шубой.

– Ты что сделал, урод?! – кричал молодой человек в элегантном костюме, на лацкане которого уютно устроился кусочек селёдки. – Это же единственный выходной костюм!

– Я эту кофту у подружки на время взяла! – вторила ему соседка.

– У тебя, голодранец, денег не хватит, чтобы рассчитаться за свои художества!

– Это я-то голодранец?! – взорвался Колька.