ЧЕРНОКНИЖНИК

приобретенный Дар и подчинить своей воле или все-таки отпустить свободным. Пока он

склонялся к последнему варианту, но если гость настолько невежлив, что позволяет себе в

чужом доме…

В   силу   своей   природы   он   не   умел   пить   знание,   как   вино   или   воду.   Личного

Советника у него тоже не было. С другой стороны, Йонган мог делать то, чего не умели

Уилар и Марта — например, высасывать вместе с кровью всю, даже самую глубинную

память из жертвы.

Ощущение, которое он испытал, когда  ушел Гиллиом, было похоже на неожиданный

удар в поддых. Он отшатнулся от чана, сшиб рукой несколько склянок, стоявших на столе,

в том числе — бутыль с киноварью, которую ему несколько лет тому назад доставил один

путешественник с востока. Он всегда ощущал связь со своими Детьми, и теперь одна из

струн, оборвавшись, больно ударила графа. Он мог общаться с Детьми на расстоянии, но

сейчас,  пытаясь  соприкоснуться   с  ними,  понял,  что  все  попытки  управлять  ими будут

бесполезны — все его Дети пребывали в диком бешенстве. Впрочем, и он сам — тоже.

Гость решил нанести удар первым. Йонган бросился к лестнице, но, прежде чем он успел

вступить на нее,   ушла  Найза, следом за ней — Канье, и, почти одновременно с ним —

Джерхальт.   Превращаясь   в   туман   и   ветер,   граф   устремился   вниз.   Гости   предали   его,

отняли у него Детей… ну что ж. Колдуна он выпьет до дна, а девочку сделает своей

Дочерью.

***

…Очертания предметов размывались, чей-то голос манил к себе, обещая открыть

все на свете Тайны и чудеса. В разлитой в воздухе музыке появились какие-то тревожные

нотки, когда Уилар, словно большая хищная птица, пронесся мимо Эльги. Рваный черный

плащ вдруг удлинился, превратившись в шлейф из теней, изменились и очертания фигуры

—   сквозь   марево,   которое   закрыло   мир,   вырисовывались   не   человеческие,   а,   скорее,

паучьи   очертания.   Длинные   жгуты   или   гибкие   когти,   сквозь   которые   текла   темнота,

столкнулись  с чем-то  зыбким,  неясным,  но,  одновременно  —  столь  же  смертоносным.

Эльга   увидела   странный   клинок   —   полупризрачный,   молочно-белый,   очень   тонкий   и

острый, он становился то прямым, то извивался, как плеть или молния. Воздух уже не пел

—   визжал   от   боли:   впервые   Скайлагга   встретилась   с   достойным   противником.   Волна

энергии ударила Эльгу и сбила ее с ног. Она вжималась в стену, пыталась не смотреть на

это  —   но   не   могла   не   смотреть.   Реальность   рвалась,   как   ветхое   полотно.   Что-то

сдвинулось в ней, время остановилось, как тогда, в замке Джельсальтар, когда Сезат Сеот-

ко читал свое Проклятье, — и она увидела уже не людей, даже не двух фантастических

существ, являвшихся всего лишь зримыми выражениями колдовских обликов Йонгана и

Уилара, а два сгустка  силы, сцепившихся и рвущих друг друга. Это была совершенно

немыслимая,   невыносимая   для   восприятия   битва.   Эльга   вскинула   руки,   пытаясь

защититься,   закрыться   от  этого   зрелища   —  бесполезно:   битву  она   видела   не   глазами.

Эльга   закричала   и   сжалась   в   комок.   Ее   крик   раскатился   в   безвременье   и   продолжал,

продолжал, продолжал звучать… Она думала, что сойдет с ума. Скорее всего, так бы и

случилось — но бой закончился раньше.

Когда   все   смолкло,   вещи   вернулись   на   место,   а   благословленная   тьма   явилась

вместо обнаженного, раздираемого на куски мира, Эльга медленно отняла руки от лица.

Йонган, шатаясь, стоял посреди коридора. Посреди его груди красовалась дыра, в

которую   Эльга   без   труда   могла   бы   просунуть   голову.   Легкие   были   вырваны   вместе   с

лопатками   и   позвонками,   вывороченные   грудные   кости   торчали,   истекая   розоватой

тягучей   жидкостью.   Затем   Йонган   упал   и   забился   в   судорогах.   Он   умирал   дольше   и

мучительнее, чем его дети, и его беззвучный эмпатический вой снова поставил Эльгу на

грань безумия. Граф был мертв уже семьсот лет, и все, что осталось, в конце концов, от

могущественного Йонгана Шабреза — немного праха, несколько костей и волшебный меч,

тающий в воздухе.

Уилар медленно сползал на пол, оставляя на стене кровавый след. Эльга бросилась к

нему, поддержала, помогая сесть на пол, а не упасть. Правый бок Уилара представлял бы

собой ужасающее зрелище, если бы рану не скрывал камзол, но даже под тканью Эльга

чувствовала, как кровь, пульсируя, выплескивается из раны.

— Боже мой!.. — паника закончилась так же быстро, как началась. Надо немедленно

останавливать кровотечение. Эльга оторвала рукав от платья, сложила в несколько раз,

наложила на рану. Сосредоточилась. Внутреннее тепло, которого после боя с Канье у нее

оставалось так мало — потекло от нее к Уилару. Почти сразу заныли пальцы от холода,

закружилась голова…

Уилар открыл глаза.

— Было двое…

— Что?!.

— Шабрезы принесли двоих… — чернокнижник с хрипом вдохнул воздух. — Надо

найти… второго…

Цепляясь за  стену, он начал подниматься на ноги. Чуть было не упал, но сумел

устоять. Сделал первый шаг. Эльга попыталась помочь ему, но Уилар грубо оттолкнул ее.