ЧЕРНОКНИЖНИК

чары, окружающие замок. Значит, это что-то совсем незаметное, какая-нибудь призрачная

тень или Тайна с минимальным тэнгамом, достаточным лишь для того, чтобы Климединг

смог   узнать,   о   чем   договорились   его   враги.   Скайлагга,   бесспорно,   обладала   массой

достоинств, но в поисках шпиона она не столько поможет, сколько помешает. Так и не

взяв посоха, он открыл дверь и вышел в коридор.

Спустя двадцать минут, так ничего и не обнаружив, он направился в заброшенное

крыло. Упыри, служащие Шабрезам, вели себя странно: бестолково бродили по замку, а

при появлении Уилара оборачивались в его сторону и тащились, приволакивая ноги, за

ним  следом.  Одного даже  пришлось хорошенько пнуть,  чтобы не  загораживал дорогу.

«Должно   быть,   в   преддверии   праздника   мертвяки   так   оживились»,   —   меланхолично

подумал Уилар.

Идея, посетившая Уилара Бергона, заключалась в том, чтобы переложить поиски

прокравшейся   в   замок   твари   на   плечи   более   компетентного   в   таких   делах   персонажа.

Неизвестно, как к этому предложению отнесется старый бес, но Уилар был уверен, что,

потратив немного времени и сил, сумеет если не договориться с ним, то подчинить своей

воле.   Он   не   собирался   «вселять»   в  себя   это   существо,   он   собирался   использовать   его

именно как охотничью собаку.

Добравшись до комнаты с полуколонной, он немедленно приступил к работе. На

контакт бес идти отказался, первое заклятье порвал в клочья, и вообще повел себя крайне

недружелюбно.

— Совсем одичал, бедняга… — пробормотал Уилар, быстро плетя новую паутину.

— Ну, что ты ломаешься как девица?.. Найди ту дрянь, которая сюда проникла, гавкни

погромче — и я от тебя отстану…

В этот момент он почувствовал направленный на него взгляд. Обернулся к двери.

Прежде чем голодное, полубезумное существо с нечеловеческой скоростью метнулось к

колдуну, он успел заглянуть в его глаза — и, наконец, понял, что же тут происходит.

***

…Его, как и Уилара, разбудило беспокойство. Правда, в отличие от Уилара, он не

знал, как его зовут. Он вообще не знал никаких имен. Сначала он был сонным и вялым, но

потом, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и сумерки стали превращаться

в ночь, ожил, и, перекувырнувшись, опустился на пол. Он давно уже привык спать под

потолком, зацепившись ногами за балку. Это было настолько привычно, что он даже не

задумывался об этом. Впрочем, даже если бы он и задумался, он бы все равно ничего не

вспомнил.

Но   все   это   было   совершенно   неважно.   Куда   важнее   было   томившее   его

беспокойство. Беспокойство тянуло его куда-то, звало. Беспокойство называлось «голод»,

но он, забывший все имена и названия, этого тоже не знал. Он знал лишь, вернее, не знал,

а очень ясно чувствовал, что где-то совсем рядом есть что-то, что может это беспокойство

утолить. Он помчался по коридорам замка, название которого он тоже забыл, туда, откуда

доносился запах Чужого. Он торопился, но двигался совершенно бесшумно — иногда на

двух ногах, иногда на четырех, бежал с равной легкостью по полу или по стенам, почти

летел, не различая всех этих состояний.

В комнате, где и по сей день тосковал  старик, он, наконец, увидел Чужого. Чужой

был опасен, но это, конечно, не могло остановить того, кто потерял имя и был мучим

голодом. Прежде чем он прыгнул, Чужой успел обернуться.

***

…Озарение вспыхнуло где-то рядом, вне разума, потому что разум, способный его

воспринять,  отключился  в тот  миг,  когда  глаза  Уилара  Бергона  встретились с  глазами

Гиллиома Шабреза. Для мыслей и сожалений не осталось времени — время сжалось в

тугой   пульсирующий   ком   где-то   в   середине   груди.   Уилар   едва   успел   уйти   вниз   и   в

сторону, уворачиваясь от когтей обезумевшего нелюдя. Гиллиом не врезался в стену — он

опустился на нее мягко, словно это была не стена, а пол; прилип на долю мгновения и

снова прыгнул на чернокнижника. Безмолвие окружило Уилара — стеной тьмы, ароматом

музыки,   сиянием   распустившегося   цветка   теней.   Уходя   с   линии   атаки,   он   вцепился   в

камзол противника и толкнул Шабреза дальше, придавая ему дополнительное ускорение.

На этот раз избежать столкновения со стеной Гиллиому не удалось. Удар был таким, что,

казалось, вздрогнул весь замок. Шабрез скатился на пол, но в следующую секунду уже

вновь был на ногах. Левая рука была сломана — чуть ниже локтевого сустава, протыкая

мышцы и кожу, торчала обнаженная кость. Крови, впрочем, не было — таким существам

ее заменяло мутное полупрозрачное желе. Поскольку Гиллиом вчера сытно покушал, желе

было слегка розоватого оттенка. Демонстрируя двухдюймовые клыки, Шабрез, не глядя,

встряхнул  левой  рукой.   Кость   встала   на   место,   еще   через  полсекунды  он  мог  двигать

пальцами,   рана   зарастала   на   глазах.   Итого   —   полторы   секунды:   огромное   время,   за

которое Уилар мог бы десять раз напасть на него. Но не напал — вместо этого Уилар сжал

и разжал правую кисть, вызывая к действию одно из тех свойств, которые содержались в