ЧЕРНОКНИЖНИК

солдаты не слишком настойчиво их отсюда гнали.

Вернувшись   в   гостиницу,   она   посидела   на   табуретке,   потом   у   окна,   потом   на

кровати,   потом   снова   покачалась   на   табуретке   и,   в   конце   концов,   поняла,   что   ей

необходимо с кем-нибудь поговорить. Уилар Бергон был не самым лучшим собеседником,

но других знакомых у Эльги в этом городе не было. Выглянув в коридор, Эльга заметила,

что дверь в комнату чернокнижника чуть приоткрыта. Постучалась. Никто не ответил.

Набравшись смелости, Эльга вошла внутрь.

Уилар был один. Он сидел в кресле у окна и читал книгу. Постель была разобрана и

смята,   на   столе,   среди   бумаг,   пергаментных   свитков   и   свечных   огарков,   громоздился

недоеденный ужин и початая бутылка вина.

Уилар читал. Эльга молча переминалась с ноги на ногу. Через минуту чернокнижник

изволил, наконец, обратить на нее внимание.

— Что тебе?

— Я видела повешенье… — сбиваясь, Эльга стала рассказывать то, чему сегодня

стала свидетельницей.

— Почему он… ну… это… — она смутилась, не зная, как «это» назвать.

— Почему он кончил? — Уилар закрыл книгу и посмотрел в окно. — На виселице

можно умереть от двух причин. Если ломаются шейные позвонки, смерть наступает очень

быстро. Но если тебе не повезло, будешь умирать от удушения. Это несколько дольше.

Предчувствуя   смерть,   организм   бунтует,   тело   скручивают   судороги,   человек   может

мочиться и испражняться одновременно. Естественный ток крови перекрыт, умирая, мозг

наполняется чередой ярких галлюцинаций. Вкупе с напряжением, овладевшим всем телом,

и особенно, если повешенный —молодой здоровый мужчина, все это подчас приводит к

нагнетанию крови в член и семяизвержению, довольно болезненному, хочу заметить. Я

читал одну книгу, посвященную данному вопросу… — Уилар задумался и добавил. —

Впрочем, магистр медицины Агналет ан Скун из Къянлатского Университета полагает,

что   семяизвержение   вызывается   не   столько   физиологическими   причинами,   сколько

желанием   самого   умирающего   тела   заслониться,   закрыться   от   ужаса   надвигающейся

смерти. И его точка зрения также заслуживает рассмотрения… Ты что, никогда не видела,

как вешают людей?

Эльга   покачала   головой.   Лекторский   тон   Уилара   привел   ее   в   состояние   легкого

ступора.

— В Греуле преступникам отрубают головы… — тихо сказала она.

— Ах да… — Уилар кивнул. — Ты ведь с побережья.

— Я видела однажды… Эд привел меня посмотреть… — Эльга содрогнулась от

одного   воспоминания.   —   Когда   человеку   отрубили   голову,   он   какое-то   время   еще

дергался…   головы   нет,   а   тело   еще   живет…   из   шеи   ударил   фонтан   крови,   который

испачкал людей в первом ряду… Но они не… не обратили на это внимания. Заревели, как

звери. У Эда… и у других… блестели глаза. Им нравилось на это смотреть. Мне стало

дурно. Это было… ужасно.

Эльга замолчала, а затем заговорила снова:

— И эти женщины… сегодня. Они вели себя так, как будто бы… как будто бы были

на рынке. Болтали о чем-то, толкались, спорили… Я слышала как-то, что семя мертвого

человека ведьмы собирают, чтобы…

— Ведьмы? — презрительно скривившись, перебил ее Уилар. — Ты думаешь, это

были ведьмы?.. Эти суеверные дуры, понимающие в ведовстве еще меньше, чем ты?

— Значит, это просто суеверие? — у Эльги отлегло от сердца. — Брат Бенедикт

тоже говорил, что…

—   Конечно.   Глупость   и   суеверие.   Для   того,   чтобы   манипуляции   с   семенем

покойника   имели   хоть   какой-то   смысл,   осуществлять   их   необходимо,   как   минимум,

ночью, а не среди бела дня.

Внутри   Эльги   что-то   сжалось.   Окружающий   мир   снова   надвинулся   на   нее,

демонстрируя свою полную непредсказуемость. Она боялась гаданий, боялась колдовства,

для которого требуются столь жуткие ингредиенты… Уилар как будто бы успокоил ее —

но только для того, чтобы напугать еще больше. «Почему ночью?..» — судорожно думала

Эльга. Даже днем она бы никогда не осмелилась приблизиться к повешенному, чтобы

искать   это  под   виселицей   —   в   то   время   как   над   твоей   головой   раскачиваются   ноги

покойного… Ночью же… При мысли о том, как это будет происходить, Эльгу охватил

такой ужас, что ей захотелось кричать. По ее представлениям, подобное занятие, да еще и

ночью, должно было стать вернейшим способом оказаться в когтях дьявола, который, как

всем   известно,   вылезает   из   преисподней   на   землю   каждую   ночь   в   промежутке   между

вечерней и заутренней.

— Дело не в дьяволе, — сказал Уилар, в который уже раз демонстрируя умение

отвечать на ее мысли, а не на слова. — Дело в Тайне. — он помолчал, как будто бы

размышляя: стоит ли дальше разговаривать с «замухрышкой» или попросту выгнать ее из

комнаты и вернуться к чтению. — Твой беспричинный страх — прямое указание на эту

Тайну. Если ты развернешься и пойдешь против течения, выбирая направление, где страх

наиболее силен, где сопротивление непреодолимо, может быть, ты и придешь к чему-то

большему,   чем   твое   нынешнее   бессмысленное   и   бездумное   существование.   Те,   кто