ЧЕРНОКНИЖНИК

«Агата Кристи»

Негромко посвистывая, Уилар Бергон спустился по лестнице, расплатился за постой

и вышел во двор. Трактирный конюх подвел лошадей — вычищенных и накормленных.

Получив монету, конюх поклонился:

— Благослови вас Господь, ваша милость.

Поводья заводной лошади Бергон привязал к седлу Вороны, похлопал кобылу по

шее и утвердился в седле. Можно было отправляться.

Уилар Бергон — человек неопределенного возраста, ему можно дать и тридцать, и

сорок, и пятьдесят лет. На лице много морщин, но двигается он легче иного юнца. Одежда

— однотонно черная, кожа и шелк. Длинный тяжелый плащ. Оружия нет, если не считать

кинжала   на   поясе   и   короткого   посоха,   аккуратно   притороченного   к   седлу.   Скрытые

перчатками   из   тонкой   кожи,   его   длинные   сильные   пальцы   могли   бы   заставить

предположить, что перед нами — профессиональный игрок, вор или музыкант.

…Когда Уилар Бергон выехал из трактирных ворот на улицу, он перестал свистеть

— и тотчас его тонкие губы приняли свое обычное положение: жесткой презрительной

складки на гладко выбритом лице.

Оставив   за   спиной   городские   ворота,   он   вскоре   свернул   с   тракта   на   боковую

дорожку.   Ни   встречных,   ни   попутчиков   не   было   —   солнце   уже   садилось,   а   местного

жителя даже в полдень трудно заманить на старое кладбище. Попетляв, дорога привела

Уилара   к   заросшей   сорняками   ограде.   Отсюда   уже   был   виден   центральный   холм   с

остатками некогда венчавшего его строения. Давным-давно на холме было капище, где

поклонялись Хальзаане — не слишком дружелюбной богине, окруженной свитой, весьма

охочей до человеческой крови. Наиболее известное — и очевидное для всех — занятие

богини заключалось в том, что каждый месяц она пожирала новую луну, как только та

достигала своей полноты. Поначалу капище состояло всего лишь из алтаря и деревянного

столба   с  изображением   богини;  впоследствии  над  алтарем   появилась  крыша,   возникли

стены, вокруг было возведено несколько мелких построек — и капище превратилось в

большой храм.

Ныне от главного здания уцелела только одна стена. Хозяйственным постройкам

повезло больше — но и они пребывали в крайне запущенном состоянии, ибо там, куда не

добрались человеческие руки, нещадно поработало время.

Петляя, всадник приближался к холму. Во многих местах лошади попросту не могли

пройти. Всюду высились огромные кучи мусора, земли и щебня. Некоторые могилы были

раскопаны   —   уже   не   один   год   в   городе   ходили   упорные   слухи   о   неисчислимых

сокровищах, схороненных язычниками на старом кладбище. Короткая усмешка искривила

губы Уилара, когда картина полного разорения предстала перед ним. Ему вспомнилось

предание, распространенное среди служителей Хальзааны. Ее жрецы полагали, что быть

похороненным близ капища — великая честь, ибо настанет день, когда Хальзаана вступит

на землю, и тогда могилы откроются, и покойники выйдут наружу, поклонятся ей, будут

преображены и присоединены к ее свите. Отчасти предсказание сбылось — могилы были

открыты… правда, без участия богини.

Добравшись, наконец, до вершины, Уилар отвел лошадей в одно из немногих более-

менее сохранившихся строений, развязал седельные сумки и расчехлил посох. Лошади

похрапывали и переступали с ноги на ногу — им решительно не нравилось это место.

Захватив все необходимые принадлежности для предстоящей работы, Уилар направился к

руинам.

Городская   стража   уже   готовилась   закрывать   ворота.   Хрольв,   у   которого   среди

караульных   отыскался   знакомец,   остановился,   чтобы   перекинуться   с   ним   словечком-

другим. Никого из его спутников — кроме Эльги — неожиданная задержка не обрадовала.

Солнце уже скрывалось за лесом, и хотя ночь еще не вступила в свои права, дожидаться ее

на старом кладбище не хотелось ни солдатам, ни монаху.

Но вот маленький отряд снова двинулся в путь. Вслед полетела шуточка, брошенная

кем-то из караульных — куда на самом деле на ночь глядя четверо мужиков ведут одну

бабу. Знакомец Хрольва выглянул из ворот и крикнул:

— Когда будете возвращаться?

— Через час, — ответил сержант. — Не закрывайте калитку.

…Эльге казалось, что с тех пор, как они покинули город, прошла минута, другая —

и вот они уже перед оградой старого кладбища. Солдатам, которые вели ее, наоборот,

представлялось,   что   путь   едва   ли   не   бесконечен   —   в   то   время   как   небо   темнело

поразительно быстро.

— Зря сюда на ночь глядя поперлись, — констатировал Дигл, пролезая через пролом

в ограде. Остальные молча согласились с ним, но никто не предложил повернуть назад —

стоило   только   представить,   что   завтра   с   ними   сделает   фогт,   когда   узнает,   что   его

приказание   не   было   выполнено,   как   все   слухи,   окружавшие   старое   кладбище,   мигом

переставали казаться такими уж зловещими.

На старом кладбище Эльга была впервые, но, даже несмотря на свое собственное

безрадостное положение, не могла не почувствовать мрачную ауру этого места. Тем не