Чернокнижник Его Темнейшества

Здесь всегда стоит какое-то непроницаемое марево. Чуть золотистый, снизу подёрнутый размытым багрянцем, призрачный туман. Не густой, но разглядеть что-либо дальше пальцев вытянутой руки проблематично. Алексу порой казалось, что молочно-золотую дымку используют как своеобразный спецэффект, с целью поразить воображение вновь прибывших экзотичностью и загадочностью местности. На него же подобные декорации нагнетали уныние и тоску – ну сколько можно! В который раз он тут, а никакого намека на новизну – канонично, кичливо, скучно. Всё тот же умиротворяющий свет, льющийся сквозь призрачную дымку, та же завораживающая мелодия неземных арф и сводный хор ангельских голосов. Вернее, голоса-то были ангельскими, а вот сам хор состоял из странных созданий, напоминающих шустрых головастиков с крыльями. Как-то он поймал одного такого: аккуратная головка, увенчанная лавровыми веточками, розовое херувимское личико и белые крылья на затылке, напоминающие голубиные. Летающее создание тут же обложило удивлённого Алекса на дикой смеси древнеарамейского языка и ангельского сленга, а под конец больно щёлкнуло голубоватым электрическим разрядом в мочку уха. Теперь он старался не задевать этих маленьких задавак, а от их сладостных рулад у него начиналась мигрень.

Когда-нибудь вы упокоитесь, смиренно завернув ласты, и тогда непременно попадете в этот дивный, загадочный мир. Но не обольщайтесь – это ещё не рай. Скорее всего, это тамбур – прихожая. Да, вот так вот! Целый необъятный светящийся в золотом тумане мир всего лишь преддверие чего-то большего – невообразимого и таинственного. Здесь нет ни людей, ни животных, даже высшие ангелы не залетают сюда просто так, лишь в рабочем порядке – в командировку. Судя по тому, как тут разбрасываются вполне себе годными мирами, можно подумать, что у этих ребят вся вселенная в кармане, а то и две. Да что там вселенные, у этих крылатых есть самый настоящий рай! Только вот попасть туда совсем не просто, вот Алекса ни разу туда не пустили. Даже посмотреть не дали через замочную скважину. Нельзя – говорят, при всём уважении к регалиям и титулам. Порядок есть порядок – кто с нечистым ручкается, тому в райские кущи ход закрыт. Вот дался им это договор?!

Да, в своё время Александоррус был чернокнижником, лекарем, алхимиком и чёрте в ступе кем! Ну и дураком был тщеславным… Золота хотелось? Да пропади оно пропадом! Зачем оно ему в таких количествах? Бессмертие и богатство? Это только первые пятьсот-восемьсот лет его распирало от своей уникальности и величия, а потом… Скука, дикая тоска и черная депрессия существа, которое всё уже повидало, и пресыщенная бесцельность существования. А впереди века… сытые, богатые, пустые и бессмысленные в мире-ступеньке, на глухой пересадочной станции бескрайней вселенной. В последние двести лет Алекс напоминал сам себе отставшего от поезда немощного старика, больного проказой – вроде и смотрят с жалостью, а из чистых, ухоженных вагонов брезгливо гонят растрёпанной метелкой. Впрочем, мы отвлеклись…

Если идти на свет, а вы обязательно пойдете на этот гипнотический свет, который манит и обещает всё сразу: тайны мироздания и умиротворение мятущейся души, варенье из майских жуков и стойкую потенцию юного самца марала, то непременно выйдете на плоскогорье, называемое здесь почему-то Вратами. На самом деле здесь нет золотых райских врат, да что там – никаких нет, даже захудалую калитку не потрудились поставить. Хотя это скорей фигура речи такая – Райские Врата. Алекс много раз видел, как души телепортировались, превращаясь в мгновенье ока в ослепительную вспышку, выстреливающую подобно молнии в клубящуюся бесконечность, что простиралась за внезапно обрывающимся в пропасть плато. Не у всех, конечно, так удачно получалось, порой разверзалась пропасть, откуда тянуло серой и перегаром, и несчастные нечестивцы с жалобными воплями валились туда пачками.

На выбеленном ветрами плато стояли в колонну по двое души. Только-только с Земли, пластичный, чуть мерцающий материал душ ещё держал форму грубого – человеческого тела, местами можно было даже разглядеть складки уже несуществующих одежд. Он присел чуть поодаль, махнув рукой циклопической проекции Петра. Тот удивлённо поднял седые брови и, поприветствовав старого знакомого, продолжил сортировать народ. Души шли непрерывным потоком, опасливо озираясь и робко перешёптываясь меж собой.