Чернокнижник и феи (СИ)

Эван, слеповато щурясь, огляделся. Мир вокруг изменился. Он был серым и тусклым. Он лишился потоков эфира. Кажется, демон хорошо проел ткань мироздания. Кто бы мог подумать – самое сердце Тальмы – Олфинбург и демон. Демон, прячущийся в механите. За Вик и Грега, за Ривза и Клер, за остальных случайных жертв эксперимента короля стало страшно – демоны цепляются за душу, калеча её. Или тут поработал не демон? А… Лоа, как в печати на ладони Вик? Это была неожиданная мысль, хотя верная – ведь все расследование вертелось вокруг карфианской магии.

Мужчина-блондин наклонился к Эвану – тот узнал Ривза:

– Вас оправдывает одно – вы находитесь в невменяемом состоянии после силового шторма. Иначе бы вас ждала статья за оскорбление короля.

– За правду? – прохрипел Эван. Кто-то поднес к его рту бутылку с колой, и Эвану пришлось давиться шипящим напитком, якобы возвращающим силы.

Ему снова возразили:

– Вы ошибаетесь… – Ривз выпрямился. Он весь был пыльный – с головы до ног. Пыльные волосы, пыльное лицо в дорожках влаги, пыльный бело-золотой мундир, пыльные брюки и сапоги. Наверняка, пыльная и душа. Нельзя предать и остаться самим собой. Голова болела, мешая соображать.

Его тело взмыло вверх, и вполне бережно опустилось на носилки. Кто-то успел обезболить, так что Эван, приготовившийся глотать стоны боли, удивился. Его куда-то понесли, но потом внезапно остановились – прямо посреди посеченного бомбами парка.

Над лицом Эвана возник принц Эдвард. Точнее, уже король Эдвард – слишком серьезный для мальчишки двадцати лет, до сих пор только прожигавшего жизнь на скачках, гонках и балах. Ну кто мог ожидать такого от вечно находящегося в погоне за наслаждениями принца?

– Думаете, мне самому нравится все то, что случилось?

– Вы войдете в историю как отцеубийца… – прошептал Эван.

Эдвард жестко возразил:

– У меня другие планы. Я стану Мирным или на крайний случай Справедливым. – Он зачем-то положил ладонь на лоб Эвана, наверное, хотел наложить целебные плетения. Эфира по-прежнему не было. Хотя Эван уже понимал, что с ним случилось – он сжег в себе все потенцитовые соединения и перестал быть магом. Не мир вокруг изменился. Изменился только он.

– Не выйдет… Вы уже…

– У меня не было выбора! – повторился упрямый мальчишка. Воспринимать его взрослым, отдающим отчет в своих действиях мужчиной не получалось.

Эван непреклонно выдавил из себя – даже король не заставит его пересмотреть свои взгляды:

– Выбор был – не мешать полиции, ваше величество.

Тот гневно прищурился:

– Не мешать? После того, как полиция все провалила и позволила отправить на убой в Аквилиту моих лучших офицеров?!

– Надо было чуть-чуть подождать…

– Чушь, Игнис! Откровенная чушь человека, боящегося замараться в грязи! Я был о вас другого мнения.

– Надо. Было. Чуть-чуть. Подождать! – продолжил напирать Эван. И, о чудо, ему кто-то пришел на помощь. Рука в белой сутане легла на грудь, заживляя трещины в ребрах.

– Ваше королевское величество, сей офицер прав. – Голос был смутно знаком, только сейчас Эван не мог его вспомнить. Он повернул голову в сторону, всматриваясь в худого, гладко выбритого мужчину лет сорока, не больше. Инквизитор… Северный? Восточный? Эван не помнил. Вроде, встречались раньше. – Верь вы в закон и полицию, в своих офицеров, которым вы доверили страну, то все было бы иначе. Мне несколько часов назад из полиции Аквилиты сообщили об амулете с лоа – я добирался как можно быстрее в столицу... Чернокнижника, вызвавшего лоа, уже арестовали – он признал вину. Закон восторжествовал бы уже сегодня вечером. Вы не дождались всего один день. День, который вас превратил в отцеубийцу.

Молодой король в мятом, мокром от пота бело-золотом мундире упрямо возразил:

– Я не мог иначе! Я спасал страну. Вы видели, во что превратился мой отец? У меня не было выбора. И у Вернии не было выбора – они четверть века ждали помощи, а дождались войны. Я войду в историю, как Мирный – таково мое решение, я от него не откажусь.

– Страшно представить, каким будет ваше правление, начавшееся с кровавой купели. – сказал инквизитор Акерлей – Эван все же вспомнил его.

– Я не буду таким, как мой отец.

– Помните одно – ваш отец пришел к власти четверть века назад… В отличие от вас, он выбрал в начале своего правления не кровь и войну – он выбрал торговую блокаду для мятежной Вернии.

Эдвард развел руки в стороны: