Чернокнижник. Первый класс (СИ)

Аполлоша быстрым и уверенным шагом начал сближение с Гришей. Дабы не ударить в грязь лицом и не прослыть в первый же день трусом, Грише пришлось побороть внутренне непонимание ситуации и проделать то же самое. Когда соперники сблизились, Аполлоша протянул руку, и, как только чернокнижник ее пожал, сдавил своею лапищей так, что у Хвостова чуть слезы из глаз не брызнули.

— Анатолий Бельгинский, — улыбаясь до ушей, громко, чтоб было слышно даже тем, кто был на верхней и нижней палубе, гаркнул Аполлоша. Точнее, Анатолий.

По толпе прошелся говорок, а наш блондинистый «ведущий», спустя минуту начал заводить толпу еще больше. Расхаживая по контуру образовавшегося людьми круга, он вещал пренеприятнейшее известие:

— Ого, да у нас один из дуэлянтов является сыном…

Сыном главы Ордена Света, всплыла информация в Гришином мозгу. Паладин Святозар Бельгинский, которого со страхом вспоминала любая демоническая тварь во всем мире. Гриша прекрасно это знал, так как дед часто пересекался по работе с этим человеком и отзывался о нем не в лучшем свете:

— Заносчивый и тщеславный, как все светлые в этом Ордене, — говорил тогда дед Грише, когда приехал из Сиднея после умерщвления демонического Лорда Паритана. При каждом упоминании Святозара, дед брезгливо сплевывал в камин, чем вызывал маленькие фиолетовые взрывы. — Все работают, а он: «Ой, посмотрите, какой большой у меня луч света, как он выжигает толпы демонов. Пиу — пиу!» — Хвостов-старший передразнивал главу Ордена Света писклявым девичьим голосом, чем изрядно насмешил тогда Гришу.

Сынок весь пошел в отца, ибо стал раскланиваться, услышав в толпе ропотливый шепот своего имени. Вдоволь повыпендривавшись, он подмигнул девчонкам, которые после этого завизжали, как свиньи на убое. Кто-то даже в обморок свалился с томным вздохом «Он на меня посмотрел».

— А тебя как зовут, хлюпик? — насмешливо спросил Аполлоша (все-таки Грише эта кличка нравилась больше, чем имя Анатолий), обращаясь к чернокнижнику.

И не успел Гриша соврать, что его фамилия Идинахер, как голос подала молчавшая до этого княжна:

— Григорий Сергеевич Хвостов, — будто смакуя каждое слово, медленно произнесла Лина.

***

Алина стояла в тени толпы, пока пыталась вспомнить, кому же принадлежали эти янтарные глаза. В мозгу вертелся чей-то смутно знакомый образ, но он перемешивался с другими знаменитыми особами и историческими личностями, которые княжна, как высокопоставленная особа, должна была знать назубок.

Почему же она обратила внимание на этого парня? Нет, он ей не понравился, просто он выражал давящую отрешенность, которую сложно было не заметить. Да и Анатолий этот, честно, уже задолбал со своими приставаниями. С самого причала он то и дело пытался назначить свидание, но гордая и неприступная княжна не сдавала своих бастионов и вряд ли когда-нибудь сдаст их этому фанатеющему по себе придурку. Он уже и так скинул за борт бедного парнишку, который просто хотел спросить, как пройти на верхнюю палубу. Поэтому надо было как-то заставить его отстать от себя, и, по мнению Алины, дуэль была самым лучшим способом. Пара психологических манипуляций с туповатым Анатолием, вроде обращения внимания на другого представителя мужского пола, и тот уже полностью погряз в паутине ее интриг. В любом случае, кто бы ни победил, Алине удастся отвязать хотя бы на время от себя этого горе-Ромео.

При победе Анатолия, Алина броситься к поверженному Грише и крича что-то вроде «Убийца!!!», начнет на публику плакать и истерить. В итоге, дальше Алина может спокойно навсегда обидеться на паладина и вообще не смотреть на него, а он при этом еще и мучиться будет.

При победе Гриши, девушка просто «предпочтет» его Анатолию. Конечно, при таком раскладе Бельгинский-младший навряд ли отстанет от Алины, поэтому про себя княжна болела за паладина.

И все время, пока разыгрывала комедию, думала, кто же это, все-таки? Сейчас, когда Анатолий с гордостью произнес свое имя (как он воздержался от длиннющего списка своих титулов, Алина так и не смогла понять), княжна смотрела на Гриню и продолжала вспоминать.

Высокий, под метр восемьдесят пять, довольно широкоплечий, с узкими бедрами и очень лохматый юноша ей кого-то напоминал. Особенно глаза, и Алина знала, что именно они и есть разгадка тайны принадлежности Гриши к какому-нибудь… знаменитому чернокнижнику! Улыбка засверкала на лице девушке, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, и она начала говорить медленно, словно течет мед, каждым словом вбивая гвоздь в крышку гроба паладина:

— Григорий Сергеевич Хвостов.

***

В принципе, Гриша предполагал, что княжна догадывается, кто он на самом деле, уж слишком умно выглядело ее высокопоставленное личико. Зачем, правда, она сказала это всей толпе, парень так и не смог понять, но эффект был, что надо: толпа стала жаться к бортикам палубы, дабы быть подальше от внука могущественного чернокнижника, с лица Аполлоши сползла улыбка, которая, видимо, решила перебраться на лицо нашего светловолосого тамады.