ЧерноLove (сборник)

– Огромное вам спасибо, что вы не прилепили жвачку на мое тело! Огромное вам спасибо, что вы не клеите объявление на меня о пропаже щенка! Огромное вам спасибо, что вы обратились ко мне так уважительно! – заскрипел фонарь странным металлическим шепотом. – Вы спрашиваете, грустно ли мне? Мне грустно только от того, что я живу дольше людей – и маленькие девочки, гулявшие здесь с мамами, уже кричат на внучек и не бегают, как раньше, а ходят медленно. Я все такой же, крашенный заботливой рукой и освещающий дорогу будущим бабушкам и их мамам. Я знаю, что вечность в словах людей относительна, но насколько она относительна для меня? Мне грустно, сударыня! Я смотрю на птиц и радуюсь. Однажды речная чайка присела на меня и сказала, что нам никогда не летать высоко! Глупая птица! Тот, кто освещает всем путь у дороги, летать и не должен, ему достаточно светить. У всех свое предназначение, не так ли? Мой дедушка жаловался, что сжигал дотла каждый выданный ему сантиметр керосина. Теперь электричество, и мы не горим для себя, мы светим для всех.

– И вам огромное спасибо, уважаемый Фонарик! Вы уж точно знаете, как нельзя убегать от осени и как отдавать свою жизнь в аренду людям! Спасибо вам! – Елена, разговаривая с фонарем, высоко задирала голову, глядя вверх на его плафоны. Она считала, что уши фонаря и его голова наверху. Она оставалась человеком.

– Пойдем со мной! – сказала Малика. – У тебя еще две важные встречи.

Они отправились вдоль реки в сторону городского пляжа. Дождь давно закончился, и солнце, пробивая себе дорогу из дальнего космоса, уже набрасывало свои теплые лучи и свет в сторону малюсеньких людей. В огромном городе всегда находились чудаки, которые утром приходили на реку купаться. Но подойдя к пляжу, Малика и Елена увидели целую толпу людей, стоявших вместе вдоль парапета набережной и ожидавших чего-то. Они смотрели по сторонам, выискивая кого-то. Совсем неожиданно, со стороны, появился молодой юноша. Он был худ, высок и строен. Его длинные волосы были собраны в классическом затылочном узле не голове и перевязаны цветным шнурком. На шее, на обыкновенной веревке висел металлический Анкх, отшлифованный и начищенный до блеска серебряной посуды. Он был без обуви и шагал босиком, не обращая внимания на сотню человек, внимательно наблюдающих за ним с парапета. У некоторых даже были с собой фотоаппараты, и люди следили за ним как за диковинным явлением. Парень шел, высоко подняв голову, он был только в заношенных шортах цвета хаки и с голым торсом. Его острый кадык украшал необычно удлиненную шею. Странные и большие зеленые глаза напоминали образ ночного лемура, только небритого уже пять дней. Между двумя седыми бровями была нарисована красная полоска. В руках он держал диджериду из желтого дерева, многократно выеденного термитами изнутри и старенький коврик с арабской вязью. Он направлялся к воде со своими мыслями и неизвестной никому жизнью. Бросив мимолетный взгляд на Малику, он едва кивнул ей головой и направился поближе к воде. Расстелив коврик у воды и поставив диджериду с тотемными изображениями рядом, он снял хаки шорты и, оставшись в одном тряпичном лоскуте, сел в позу лотоса. Толпа на набережной перестала переговариваться. Сбоку подъехал мытый черный «мерседес» и оттуда, быстро цокая каблуками, выскочила крашеная блондинка с озабоченным лицом, боясь пропустить главное. Несколько человек обернулись в ее сторону и зашипели, призывая громко не топать земными каблуками и соблюдать тишину. Толпа замерла, наполняясь все новыми и новыми прибывшими людьми. Сообщество людей наблюдало, играя в молчанку.