Черноногие

Слова эти были обращены к прелестной молодой девушке, стоявшей около него, читатель без труда узнает в ней Сильвину.

– Кто же едет рядом с Ником? – спросила красавица, немного покраснев.

– Малютка, твои глаза зорче моих, ты, вероятно, узнала Кенета Айверсона, не раз посещавшего нас.

– Сердце как камень, мужество нечеловеческое! – проворчал Волк.

– Но кто третий? – продолжала Сильвина. – Если бы мои глаза и были действительно так зорки, как вы говорите, то и тогда я не могла бы сказать, кто это. Он такой здоровенный, словно бизон, и выступает с особой торжественностью.

– Волк, оставайся по-прежнему телохранителем моей дочери, – сказал Саул Вандер, – а я поеду навстречу этим людям, чтоб разузнать, кто они и чего им надо.

Через несколько минут Саул подъехал к всадникам.

– Рад встретиться с вами, – закричал он, – и, какова бы ни была причина вашего приезда, будьте желанными гостями.

– Благодарю, – ответил Кенет, – позвольте представить вам нового знакомого, Авраама Гэмета, я уверен, что его общество доставит вам удовольствие. Друг Авраам, это Саул Вандер, предводитель охотничьей бригады.

– Друг Саул, ты носишь святое по Писанию имя, и надеюсь, что ты не из тех, кто наслаждается мерзостями Велиаловой земли.

– Я не лучше того, кем велит мне быть долг, понимаете? – отвечал Саул сухо.

– Что до этого, скажу вам откровенно, что мне не случалось еще встречать ни одного человека из падшего Адамова рода, который хотя бы на йоту превысил свой долг. Лучшие из нас оступаются, совершают ошибки, и нам приходится стойко бороться против искушений плоти и соблазнов внешнего мира.

Квакер, высказав такую важную мысль и следуя своему обыкновению, сложил руки на животе и испустил глубокое воздыхание:

– О-о-ох-ох-о-о!

– Ох! О-о-ох-ох-о-о! – вторил ему Ник.

Предводитель прикусил губы, чтобы не расхохотаться, и, повернувшись как можно скорее к Нику, сказал:

– Никак не ожидал вас встретить, понимаете ли!

– Да, понимаю, – отвечал Ник.

– У нас тревога. Индейцы припугнули.

– Надеюсь, мы не попадем в руки индейцев? – торопливо спросил Авраам Гэмет.

– Благословенная простота! Ведь мы каждый день готовы вступить с ними врукопашную! – воскликнул Уинфлз.

– У кого хватает духу драться, пускай те и дерутся, но моя натура и душевные убеждения против кровопролития, – возразил Гэмет внушительно.

– В таком случае, – подхватил Ник, – вам лучше всего вернуться к ближайшему квакерскому храму, который находится, правда, не очень близко отсюда. – Затем, обращаясь к Вандеру, он спросил: – Что нового о краснокожих?

– Лазутчика посылали, понимаете?

– Нет, не понимаю, – отвечал Ник.

– Ну, лазутчика посылали разведать, безопасна ли дорога; вот он и вернулся с известием, что краснокожие на холме, вон в том лесу. Он хорошо разглядел их, но не может точно сказать, к какому племени они принадлежат. Понимаете?

– Теперь понимаю.

– Видите тот перелесок? Вот мы там и раскинем стан. Мне хочется расположиться в таком месте, которое защищено, понимаете ли.

– Нет, не понимаю. Эх! Вандер, не спрашивайте меня: понимаете ли, когда я не понимаю, – возразил Ник нетерпеливо.

– Поедем к нам, – сказал Вандер, – я вижу, что один из наших спешит ко мне. Видно, есть новости.

Кенет последовал за ним, надеясь, что какая-нибудь случайность отвлечет его мысли от Сильвины, потому что это сделалось для него тяжким и постоянным игом. Скоро он увидел Волка, едущего рядом с женщиной, которую он принял за индианку, принадлежащую к отряду. Решив посмотреть на нее поближе, он пришпорил лошадь. Подъехав к ней, молодой человек был поражен такой встречей, которую легче вообразить, чем описать. Он окаменел, уставившись на нее. Понятно, что он менее всего ожидал встречи с Сильвиной Вандер в этих краях. На этот раз она приняла его не так высокомерно и презрительно, как это было в последнее их свидание, но тем не менее в выражении ее лица не было ничего, что могло бы обнадежить Кенета. Кенет покраснел и не мог вымолвить ни слова. Сильвина не торопилась выводить его из замешательства, она даже наслаждалась этим в продолжение нескольких мгновений со всем самодовольством женщины, любящей проверить действие своей красоты. Но так как продолжительное молчание могло поставить и ее в затруднительное положение, то она прервала его и, слегка поклонившись, спросила:

– Вы, кажется, удивлены моим присутствием здесь?

– Если бы вы сказали, что я поражен такой встречей, то и тогда это не было бы преувеличением, – пробормотал Кенет. – Мое удивление достигло крайней степени.

– И вы имеете полное право удивляться, – улыбнулась девушка, – и когда вы достаточно насмотритесь, я попрошу вас взять немного левее, потому что ваша лошадь так прижимается к моему платью…

– Ах! Тысячу раз прошу прощения! Я не заметил своей неловкости. Боже мой! Ведь я думал, что вы остались в Селькирке[9].

– Верю, что ваша учтивость доказывает вашу искренность, – холодно произнесла Сильвина.

– Не будет ли нескромностью спросить у вас, до каких пор вы намерены следовать за отрядом? – робко спросил Кенет.

– Никак не могу дать определенного ответа на ваш вопрос.