Черноногие

– Было время, когда я принадлежал к обеим, но теперь я принадлежу самому себе. Компании немного значат для меня – нет! Ни та ни другая. Контрабандисты – вот кто эти компании, как Гудзонова залива, так и Северо-Запада. Присядьте, если найдете удобное место, сладость медовых сот! Сознаюсь, я имею обыкновение сидеть на полу, не хуже любой индианки. Давно уже я не прибирал своего жилища. Вот как польется дождь, начинает немного протекать.

Сильвина подняла глаза кверху и увидела сквозь крышу синее небо.

– Не бойтесь, ангел неба, – продолжал хозяин, – я разведу огонь и угощу вас медвежьим окороком. Потерпите немножко, скоро мы насладимся, моя королева! Прогоните-ка вашу противную собаку, мой дикий цветочек, мне не по нраву ее противная морда.

– Она ничего вам не сделает, пока вы будете вежливы, – отвечала Сильвина, – она некрасива, но это славное животное!

– Ах, моя фиалочка, я всегда вежлив с дамами! Ведь я идол двух племен, изображаемых мной. Белые девы и красные девы не на шутку ссорились из-за Тома Слокомба. Ведь я великий Бродяга Севера – Ворон Красной реки. Кар-кар-кар!

Как настоящая невежа, Напасть зарычала с явным негодованием на хозяина.

Том Слокомб, заметив, что его гостья не намерена садиться на землю, выбежал из шалаша и притащил чурбан, на который положил вчетверо сложенное одеяло. Она приняла предлагаемое кресло, но не успела сесть, как хозяин уже уселся напротив и, облокотившись на колени, а голову положив на руки, упорно таращил на нее глаза, выражая при этом удивление своеобразными восклицаниями и движениями.

– Горы и реки! Это совсем сразило Великого Красного! Дух перехватывает!

Можно себе представить затруднительное положение Сильвины.

Солнце зашло, тени прокрадывались в шалаш. Девушке становилось страшно и от ночной темноты, и от любезностей Тома Слокомба. Ей было жаль, что она произвела такое впечатление на полоумного беднягу. По ее просьбе он, однако, развел огонь и поставил перед ней ужин, которым при данных обстоятельствах не следовало пренебрегать. Напасть получила свою долю и, наевшись до отвала, улеглась у ног Сильвины, аппетитно облизывая лапы. Сильвина была совсем разбита от усталости и потому, несмотря на все душевные муки, скоро заснула.

Глава XV Вороново гнездо

Громкое ворчание разбудило Сильвину. Она открыла глаза и увидела Тома Слокомба, сидевшего на корточках у потухающего огня и смотревшего на нее с выражением любопытства и восторга, которые не сходили с его лица с тех пор, как он впервые увидел ее.

– Ваша дикая кошка почему-то ворчит, но не пугайтесь, красавица. Никто не может провести Тома Слокомба.

– Моя собака очень умна, и по ее ворчанию можно предположить, что приближается неприятель.

– Как я уже говорил вам, я – черта разъединения между белым и красным племенами и потому готов принимать все партии. Одной стороной я обращаюсь к индейцу, другой к бледнолицему, – отвечал Ворон спокойно.

– Но мне есть чего опасаться, – заметила Сильвина, – и потому я поручаю себя вашему покровительству. Умоляю вас, без моего согласия не выдавайте меня ни бледнолицему, ни краснокожему.

– Выдать вас, чародейка? Нет, этому не бывать, и я клянусь в том Северным полюсом! Кто бы ни был тот, кому вздумается вас похитить, уж я угощу его последней болезнью. Ага! Вот увидите, каков я в бою! Ведь тогда я становлюсь легионом, целой армией, землетрясением в сорок тысяч лошадиных сил.

– Если вы знакомы с языком собак, то, наверное, понимаете, что в значении ее предостережения нельзя сомневаться! – воскликнула Сильвина с жаром.

– Животное чует, что происходит, но меня это нимало не беспокоит. Впрочем, я вижу, что вас это пугает, я выйду посмотреть, что там такое.

– Может быть, вам грозит опасность, ведь индейцы всегда отправляются отрядами. Легчайший шорох может выдать вас, и вы падете под их ударами.

– Господь да благословит вас, милое дитя! Неужели Том Слокомб ребенок в таких делах? Разве мало я наслушался их рева и по горам и по степям? Будьте спокойны, ангел неба, и положитесь на человека, который исходил все пустыни от Небраски до Гудзонова залива и знает столько, что кому-нибудь другому и во сне не снилось. Об одном прошу, заставьте замолчать вашу дикую кошку.

– Молчи, Напасть, не надо рычать! – приказала Сильвина.

– А теперь закупорьте ваш рот, как пороховницу, – сказал Том, тихо отворяя дверь и прислушиваясь. Тсс! – прошептал он опять. – Не выпускайте собаку, пусть она останется со мной!

Том Слокомб тихо вышел из шалаша.

Несколько минут ничего не было слышно. Минуты эти для Сильвины тянулись веками. Она подошла к двери и робко выглянула. Ночь была темна, ни зги не видать. Наша героиня ничего не могла различить и готова была отойти от двери, когда раздался ужасный треск ломаемых ветвей. Напасть вскочила и как стрела помчалась в том направлении. Вскоре показался и Том Слокомб, держа в руке окровавленный охотничий нож. Он, видимо, разгорячился и сказал: