Чернослив в шоколаде

В записную книжку

Скорая помощь при головной боли

1. Легко помассируйте голову от лба до затылка, пройдитесь по шее и вискам. Главное – все делать плавно и осторожно, ни в коем случае не надавливая на болевые участки.

2. Сядьте в удобную позу в темном помещении, закройте глаза и представьте себе, что вы сидите на берегу моря, волны шелестят, вы слышите крики чаек, ощущаете аромат соленой воды, водорослей, разогретого песка, морской ветер обдувает ваше тело и словно уносит боль. И вы чувствуете, как она уходит.

3. Затем выпейте свежий чай с мятой и полежите с полчаса в тишине.

У Марики я была около часа дня. Она встретила меня у двери и сразу бросилась на шею. Я обняла ее и с трудом сдержала слезы. Марика выглядела бледной и явно похудевшей. Ее и без того белая кожа казалась голубоватой, губы словно не дорисованы кистью небрежного художника, который только чуть коснулся их светло-розовой краской, голубые глаза казались растаявшим льдом.

– Пошли в гостиную, – предложила она, прижимаясь ко мне. – Я сиделку отправила домой до вечера.

– Зачем? – удивилась я.

– А чего она тут нам мешать будет? – нахмурилась Марика. – Я и так ее уже видеть не могу! Все дни тут торчит!

Марика с размаху уселась на диван и заболтала ногами. Я видела, что она изо всех сил хочет казаться беззаботной, но ей это плохо удавалось. На самом дне ее глаз застыло мучительное выражение недоумения, словно она постоянно пыталась решить для себя какую-то задачу или найти ответ на жизненно важный вопрос.

– Есть хочешь? – неожиданно спросила она и пристально на меня посмотрела. – Холодильник забит всякими вкусностями, но у меня плохой аппетит.

– Нет, спасибо, я сыта, – отказалась я. – А ты гулять-то выходишь?

– С кем? – тихо засмеялась Марика. – С сиделкой? Представила? Да я и не очень-то хотела. Все спала. Я сейчас вообще ничего не хочу, – добавила она еле слышно и отвернулась.

Я обняла ее за плечи.

– А кино? – поинтересовалась я. – Вон у вас какая плазма на стене! Чуть ли не два метра экранчик!

– Не-а, – покачала она головой, – я только «Маракешей» смотрю, и все!

«Хоть к этому не потеряла интерес! – обрадовалась я про себя. – Хоть что-то смотрит и слушает. Хуже было бы, если бы лицом к стене весь день лежала!»

– Ты говорила, что они вроде должны были осенью в Москву приехать? – спросила я.

– Ага! – явно обрадовалась она и повернулась ко мне. – Хочешь, поставлю?

– Давай! – согласилась я.

Марика взяла пульт со стола. На экране тут же появился Марик, солист группы «Маракеш».

– «Мы снова вместе, и мы не видим никого, кто окружает нас. Мы бесконечны в своих бессмысленных мечтах», – услышала я и с тревогой глянула на Марику.

Но она не сводила восхищенных глаз с экрана и тихо подпевала. Мы смотрели видео около часа, и все это были исключительно песни «Маракеш». Но я получала удовольствие, потому что мне искренне нравился и сам Марик и его музыка, да и тексты были вполне в теме.

– Вот все говорят, что он гей или би, – оживленно рассказывала Марика, не сводя глаз с экрана. – А я сама видела на фотах в Сети, ну знаешь, не глянец, а просто любительские с какого-то концерта, так он там с девушкой. И очень хорошенькой!

– Прямо на сцене? – удивилась я.

– Нет, что ты! – заливисто засмеялась она. – На улице они сняты. На одной фоте в обнимку, а на другой вообще целуются! Она такая прикольная, темненькая, и прическа прямо как у Марика, такая же рваная длинная челка. Ее Даша зовут, и она тоже из Киева. Я на сайте смотрела.

Марика замолчала и повернулась ко мне. Ее распахнутые глаза вдруг повлажнели. Она смотрела на меня остановившимся взглядом, а по ее щекам побежали слезы. У меня сжалось сердце. Невыносимо было смотреть на эту еще совсем юную девушку, которая уже перенесла совсем недетское горе. Я не могла найти слов, которые бы утешили ее. Да и не было таких слов.

– Сиделка мне вчера сказала, – тихо проговорила она, – что Кирюфка в аду, что все самоубийцы там оказываются после кончины.

«Кошмар какой-то! – подумала я. – Надо бы с Норой поговорить! Хороша сиделка! Такие страсти девочке рассказывать!»

– А зачем она тебе это поведала? – поинтересовалась я, начиная успокаиваться из-за появившейся невольной злости на такую бездушную медсестру.