Черновик человека

Не случится с тобой ничего. Особенно если пиво в таких количествах лакать не будешь.

Ты как с матерью разговариваешь? Ты вообще понимаешь, в каких выражениях ты к матери обращаешься? Совсем потеряла человеческое достоинство. И неудивительно, Света, что все про тебя забыли. Они могут новое дарование найти. Поприличнее кого-нибудь. Интеллигентную девушку, которая не пьет, не ругается, которую не надо в психушку везти. А твое место и есть в ресторане. Официанка ты, и больше ты никто.

Все, не могу я с тобой больше, сиди одна.

Ты куда это собралась, рано еще тебе на работу идти.

Тебе какое дело? Ты уже тридцать лет почти за мой счет живешь. Так я тебе еще докладываться должна, куда я и зачем я? Пойду, куда захочу. Я гулять пойду.

А, ну гуляй, гуляй, так всю жизнь и прогуляешь. Прогуляла свое счастье уже, пойди еще погуляй, чего тебе еще остается. За меня не волнуйся, я уже привыкла в одиночестве сидеть. Иди-иди, я уже тут как-нибудь сама по себе перекантуюсь. Что? Перекантуюсь, говорю. Слышала такое слово, нет? Пе-ре-кан-ту-юсь. Без-те-бя. Иди, иди. Гуляй. Слушала бы мать вовремя, тебя бы до сих пор по телевизору показывали.

* * *

«Уважаемая Света! Пишет тебе коллектив 2-го класса «А» школы номер 257. Перед каникулами мы всем классом читали твои стихи и решили написать тебе коллективное письмо. Нам очень понравилось, как ты описываешь детей в современном мире. Мы все того же мнения, что и ты. Мы тоже любим играть на природе, дружить, любим наших мам и бабушек. Мы тоже иногда боимся темноты и иногда ленимся делать домашнюю работу. Но самое главное: мы, как и ты, очень хотим мира. Мы хотим мира для нас, для наших родителей и для всех детей и их родителей во всем мире. Мы хотим, чтобы прекратилась гонка вооружений, чтобы солнце вечно светило, а дети радостно играли в саду. Как хорошо, что ты пишешь об этом в стихах! Учительница рассказывала, что ты ездила выступать в другие страны. Мы считаем, очень важно, чтобы люди в других странах узнали о том, как советские дети хотят мира. Спасибо тебе, Света, что ты стала нашим посланником! Мы решили всем классом нарисовать рисунки на темы твоих стихов. Вместе с этим письмом тебе придет папка с нашими рисунками. Очень надеемся, что они тебе понравятся. Каждый автор подписал свой рисунок в правом нижнем углу. Если тебе захочется, можешь нам написать. Пиши: город Васильевск, улица Дзержинского, дом 53, школа номер 257, 2-му классу «А» в собственные руки (в нашем классе целых шестьдесят восемь рук!). Будем очень рады! С октябрятским приветом, второй «А».

* * *

Пахнет солью, но моря еще не видно. До пляжа метров триста по заплеванной улице, мимо лавочек с ластами и плавками, мимо бродяг, покрытых татуировками.

Старик поставил перед собой кусок картона с надписью «подайте голодному». Печальный парень ласкает ободранную собаку. Девушка со спутанными волосами – рядом на корточках, закуривает сигарету. Они как ящерицы: сидят часами, молча греются.

Волны шуршат шуу, шуу, шуу, шуу, хриплые чайки злобно покрикивают, солнце слепит, и морит, и велит заснуть. Все напоминает о Крыме, но только там волны совсем по-другому о скалы бились, думает Света, бух, бу-бух, и отходили, как кошки шипя, гальку за собой цепкими морскими когтями тащили. Здесь песочек светленький, меленький, не то что наши камешки, халцедончики, божки куриные. И чайки тут по-глупому визжат, а у нас они с таким отчаянием плакали, как будто у них друзей отняли.

По каким секретным признакам она догадывается, что вот тот кажущийся точкой человек у моря не просто человек, а Эрик? Лица не видно, ничего почти не видно, кроме рук, ног и головы, но она-то знает, что все это Эрику принадлежит. Может, оттого, что, когда идет, он чуть-чуть подпрыгивает и чуть-чуть сутулится, а так на пляже больше никто не подпрыгивает и не сутулится. А когда ближе подходит, волосы у него по-эриковски развеваются, так они больше не у кого дыбом не встают, когда ветер дует.

Эрик, как хорошо, что ты пришел! Тебе нравится на пляж ходить? Я люблю босиком. Можно я тебя под руку возьму. Мне иногда кажется, что я царица и хожу по земле с невидимой короной. Пытаюсь быть как все, но ведь забыть невозможно, что я – царица, а они – нет. Это правда. Это так. Царица я, без царства.

Эрик, мне часто снится, что я летаю. И такие внизу пейзажи красивые, поля холмистые, леса, города старинные. Но чем выше, чем ближе к небу, тем лучше на душе становится. Пойдем на причал, Эрик?

Закутанные люди удят рыбу. Над морем летают птицы пеликаны. Рядом старушка в инвалидном кресле греется, и молодые парни курят.

Посмотри, Эрик, какой отсюда красивый вид. Город весь как нереальный. Весь золотистый.