Черные дельфины

— А то. Непреднамеренное. Доки у нас есть. — Кирилл потянулся за зубочисткой. — А про Щекотко… Как сказал бы старина Фрейд, секс и бизнес — вещи несовместные.

— Какая каша у тебя в голове, Архаров! Это Пушкин!

— Вот я и говорю, если бы Фрейд читал Пушкина, то точно бы сказал… Ладно, не унижай мента интеллектом. Я на самом деле вот о чём: то, что Щекотко трахалась на стороне, Жербаткину было до лампочки — она его в этом смысле давно перестала интересовать. А вот с бизнесом — хуже, её желание уйти вывело его из себя. К делу он относился куда трепетнее, чем к постели, и допустить разрыв отлаженной денежной цепочки не мог. Дальше, согласен, я фантазирую, но близко к тексту. Жербаткин несколько раз пытается поговорить с женой. Но она, видимо, ни в какую, не кричит, не возражает, а просто холодно молчит, как дохлая рыба. От чего Жербаткин, как любой мужик, бесится ещё больше. Для начала он поручает Куприянову следить за ней, чтобы разобраться, что там к чему. Но вот незадача: она перестает выходить из дому. За всё время — в ресторан только дважды. И всё. Но, — Архаров пристально посмотрел на Ингу, — только представь себе, с кем она встречалась?

— Знаю, — помолчав, кивнула Инга, — с Олегом Штейном.

— Блин! Тебя ничем не удивишь! И что я тут распинаюсь?

Инга замялась, вздохнула и призналась:

— Он был модератором «Чёрных дельфинов».

— Твою ж мать! А мне сказать? — Кирилл опять потянулся за салом. — Нет, всё, хватит жрать. Буду просто слушать практически на голодный желудок.

Инга молча взяла кусок чёрного хлеба, аккуратно повторила весь архаровский ритуал с салом и перцем, откусила, прожевала и только потом заговорила:

— Он встречался с людьми перед самоубийствами. Видимо, должен был проводить какой-то финальный разговор… Я сама недавно узнала. И не могла поверить. Это же мой Олег…

— Твой ли? — Архаров с сомнением глядел на неё. — Он предстаёт передо мной, сияя новыми гранями. Что ещё ты знаешь?

— На его фотоаппарате… снимки их всех.

— Кого — всех?

— Всех людей, которые состояли в «Дельфинах» и покончили с жизнью за последний год. Кто с ружьём, кто с ножом для сэппуку…

Кирилл беззвучно выругался.

— Мне нужны техника Олега и эти фотографии. И будь готова, что тебя вызовут свидетелем.

— Короче, — сказал Архаров после тяжёлой паузы, жестом подзывая официанта. — Разберёмся. Я тебе про Жербаткина не дорассказал. После встречи Олега и Щекотко Куприянов следит за Штейном. На месте гибели Щекотко находят её куртку, в кармане — мобильник. Там — «Дельфины» твои. Тогда Жербаткин основательно занялся Олегом, а потом и тобой. Он узнал о вашем расследовании и решил, что твой блог и группа смерти как-то связаны. И если бы мы не опередили Жербаткина, кто знает, какие бы у тебя были проблемы. Так что смотри у меня, Белова. Допрыгаешься. Счёт, пожалуйста, — попросил он подошедшего юношу.

— Я вам Жербаткина, считай, сдала. И это твоя благодарность? Ну да, на хлеб с салом заработала, и на том спасибо.

— Тоже, между прочим! Не каждый день поди выпадает такое гастрономическое счастье! А благодарность моя в том, что тебе разрешено разместить в своём блоге материал по «Деловому центру будущего» на следующей неделе, в четверг. Это на сутки раньше федеральных СМИ, так что на тебя ещё и ссылаться будут. А ты сиди считай линки, лайки. И вот ещё, — Кирилл вытащил из портфеля папку, вполовину тоньше той, которую передала ему сама Инга, — можешь засветить вот эту часть документов. Скажи теперь, есть от меня польза?

«Разрешено!» — Надо же, прямо шуба с барского плеча!

* * *

Со дня смерти Олега трафик блога критически упал. Инга смотрела на вялые цифры заходов, редкие перепосты, коротенькие нитки комментов. Она слишком его запустила, вернуть популярность мог только очень мощный материал — и он у неё был. Теперь важно было сразу задать верное настроение. Наотмашь подавать эту историю ей не хотелось — и так слишком много разрушений. Инга решила взять ностальгическую интонацию: патефонные песни старых московских переулков, тихий уют трехэтажных дореволюционных особняков и размах конструктивизма.

Она уговорила Дэна снять на камеру её стендап у исторических домов, приговорённых к сносу, на фоне строительных площадок, где раньше стояли памятники архитектуры, и возле новых офисов.

Но после первого же дубля стало ясно, что если с камерой на штативе Дэн ещё справлялся, то съёмка в движении была ему противопоказана. Фокус всё время уходил, Инга на самых важных словах вываливалась из кадра, неизвестно откуда в пасмурный день возникал «пересвет», и вся красота проваливалась в белое пятно. К тому же выяснилось, что при съёмке на ходу кадр так раскачивался, что просмотр вызывал симптомы морской болезни.

— Ну, извини! Не в моей власти! — брюзжал Дэн. — У меня совсем другие скилы.

— Нет, это ты извини! Для такой съёмки нужен стедикам, а у нас его нет. Зря я только тебя дёргала.

Но на это Дэн только больше надулся. И в тот день съёмка не состоялась.