Черные карты для белой дамы

— Забери меня отсюда, — тихо произнес ребенок.

— Откуда?

— Не знаю, — она опять печально посмотрела на Лену.

— Я постараюсь, помогу, — пообещала она девочке, та согласно кивнула и стала таять, исчезать. Лена посмотрела на пол, из конструктора возвышались стены. «Что же она строит? Может здание, в котором она находится? Но почему, почему?». Она вернулась в свою комнату, села на кровать, обхватив голову руками. Это делают все женщины и еще ни одна не говорила, что к ней явился ее ребенок. Здесь что-то не так. Она попыталась вспомнить, что с ней произошло пять лет назад. Врач не соглашался делать аборт из-за большого срока, но ей не нужен второй ребенок. Лева отказался на ней жениться, как обещал, а она только начала работать у Антона. Она уговаривала врача, но пожилая женщина отказалась. «Слишком поздно», — заявила она, и Лена потеряла еще месяц, пока не вернулся с курсов Игорь Александрович. Он осмотрел Лену, выругав. О таких делах надо думать раньше, и решил сделать ей искусственные роды. Ее положили под капельницу, кололи через каждые полчаса, пока не начались схватки. Лена лежала в палате одна, делали все это ночью, в смену Игоря Александровича. Хватало ее прилично, но организм не желал расставаться с плодом, который еще не созрел в нем. Врач нервничал, ее нельзя оставлять до утра. Только в пять утра у нее, к счастью, начались роды. Он принял ребенка, перевязал пуповину. «Девочка», — услышала она радостный голос молоденькой медсестры. Ребенок запищал, как котенок.

— Его в кувет?

— Нет, — обрабатывая Лену бросил, не оборачиваясь, врач.

— Иди, я сам. — Медсестра укрыла пищавшего ребенка пеленкой и вышла. Лене не хотелось даже смотреть в ту сторону. Она ничего не испытывала к плачущей плоти.

Игорь Александрович взял Лену на руки, будто она ничего не весила, перенес на каталку, выкатил в коридор, дал приказание сестре и няне отвезти ее в палату, вот, пожалуй и все. Отлежав три дня, она выписалась из больницы, вычеркнув происшедшее из жизни. Через полгода Лева женился на своей Елене Прекрасной. Тут большую роль сыграли деньги. Лена все понимала и не обижалась. Только как же так? Почему она появилась? И Данил видел ее. Значит это не игра больного воображения. Надо найти Игоря, пусть скажет, что произошло потом с ребенком.

— А если она жива? Где она? В детдоме, где над ней почему-то все смеются? Что с ней? Лене стало жаль это маленькое существо с печальными глазами, которое нашло свою мать и очень просит о любви к нему.

— Кто это был? — Данил стоял возле него. Он подошел неслышно и долго стоял, молча разглядывая мать.

— Что? — подняла голову Лена.

— Я спрашиваю, кто это был? — голос мальчика стал жестким. Она никогда не слышала, чтобы он когда-то так говорил.

— Ты о чем? — словно не понимая, пыталась улыбнуться Лена, протягивая руку к сыну. Тот чуть отклонился.

— Не надо разыгрывать дурочку, — крикнул мальчик. — Я все слышал и хочу знать, кто это был?

— Что ты разорался? В собственном особняке живешь? Соседи уже, наверное, проснулись от твоего крика!

— Ну и пусть, — очень жестко, но уже тише сказал Данил.

— Ты уже большой, сам все понял, если слышал, — она залезла под одеяло. — Понял ведь? Правда?

— Это моя сестра?

— Прямо там! Откуда ей взяться, — Лена поежилась, ей показалось, что девочка услышала ее слова, слова матери, вторично отказавшейся от нее, и в детских глазах появилась тоска. «За что?»

— Впрочем, да, вернее, она должна была быть твоей сестрой, но знаешь, так получилось, я одна, без мужа, мне бы вас двоих не вырастить. — Она старалась не смотреть на сына, хотя чувствовала, как он весь сжался, точно для броска. — Так вышло.

— И сколько ей сейчас лет?

— Да о ком ты? Она мертва, ее просто не существует, — она посмотрела на сына и поняла, он не верит ни одному ее слову. — Было бы пять, но она мертва.

— Ты видела ее мертвой?

— Нет. Зачем? Ни одна женщина не видит своего убитого ребенка.

— Значит ты ее убила?

— Это допрос?

— Понимай — как хочешь.

— Я сделала аборт. Так тебе понятней? — она улыбнулась. — И не стой на полу босиком. Все, оставим это, — Лена легла, натянув одеяло до подбородка, прикрыла глаза.

Данил стоял молча, наблюдал за ней.

— И хватит так осуждающе смотреть на меня. Это делают все женщины. Иди, спи.

— Она была живой, — прошептал мальчик. Лена резко вскочила.

— Что ты от меня хочешь? Я тебе сказала, что она мертва.

Но она была живой! — Он повернулся и, войдя в свою комнату, плотно прикрыл дверь.

«Что же это такое? Собственное дитя будет обсуждать мои поступки, да как он смеет? Пусть скажет спасибо, что не последовал за ней. Лена поежилась. Она мертва, ее нет, это ошибка!» Закутавшись, она долго лежала, стуча зубами, поджав под себя ледяные ноги.