Черные карты для белой дамы

Она поднялась наверх к трассе, решая по пути, что делать, к кому обратиться. Ей пришла на память Тамара, терапевт их амбулатории. Лена подняла руку, поймала машину.

— Слушай, друг, подбрось! — наклонилась она к окну серебристой «Ауди» и замерла. За рулем сидел, расплывшись в довольной улыбке, Гоша.

— Прошу! — продолжая улыбаться, произнес он. Лена сначала хотела отказаться, но передумала. «Какая разница». Открыла дверку, опустилась в мягкое кресло.

— Ремешок с боку пристегнуть, или сама? — он даже руку протянул с услужливой физиономией.

— Сама, — Лена дернула ремень безопасности, он не сдвинулся с места, она еще раз попыталась его потянуть, но ремень точно заело.

— С ним надо обращаться нежно, — Гоша взял ремень и потянул его на себя. — Он ведь мужского рода. Помнишь еще правила, которым нас обучала Елена Андреевна? — Замок щелкнул, слегка вдавив Лену в сидение. — Куда едем? — Она назвала адрес.

— Что, со здоровьем проблемы?

— А что, выгляжу цветущей?

— Я бы не сказал, скорее нервной, дерганой, да ты кури. — Машина плавно тронулась с места. — Вон как руки трясутся, напугал кто, так ты скажи.

— Гош, оставь меня, — попросила она, затягиваясь сигаретой.

— Понял, — он включил магнитофон. Салон заполнила инструментальная музыка. Лена попыталась сосредоточиться, но у нее это плохо выходило. Мысли постоянно проигрывали звучащую мелодию. Гоша покосился на нее. Если бы она знала, что он отдал бы полжизни, только бы она хоть изредка смотрела на него и разговаривала. Но прошло то время, когда строгая учительница первого класса посадила их за одну парту. Она была тогда с длинной, белой косой и большими бантами, коричневая форма, белый фартук и ободранные астры в руке. Он сразу ее выделил из всех девочек в классе и влюбился. Она даже не догадывалась, как он любил и ревновал ее. Сколько он из-за нее дрался, сколько было пролито слез и крови. Он всегда наблюдал за ее жизнью. Знал о ее нелепом замужестве, знал о Даниле и негласно считал его своим сыном. Он даже сам этому верил. Ему хотелось помочь ей хоть чем-то, у него были таки возможности. Но она никогда не обращалась к нему, а сам он предложить помощь ей не хотел, тут срабатывала гордость.

— Прошу! — Машина остановилась. Лена растерянно улыбнулась, она, видно, задумалась и совсем забыла, куда едет. Поблагодарив Гошу, она вышла. Машина тут же уехала. Лена вошла в пустующую амбулаторию. «Надо же, и здесь пусто, вылечились все, что ли?». Она стала заглядывать в кабинеты. В последнем, склонившись над бумагами, сидела Тамара.

— Ленка! Привет! — воскликнула школьная подруга. Она обрадовалась бы любому, заглянувшему в ее кабинет.

— Есть проблемы? — Лена подсела к столу.

— Гляжу, кабинет у тебя плохонький, — окинула она кабинет подруги придирчивым взглядом.

— Да новую ж амбулаторию достроить никак не могут, средств нет, ну и желания тоже. Вроде после Нового года «Консоль» берется достроить, место им наше понадобилось. Так зачем пришла?

— Том, скажи, у вас в институте «кунст-камера» была?

— Вот еще! — засмеялась Тома. Анатомический музей. В него наш профессор со всего Крыма экземпляры притаскивал. Ну, конечно, там органы всякие, а тебя что интересует?

— Дети там были?

— В основном уродцы.

— А не в основном?

— Зачем тебе? — она подозрительно покосилась на Лену.

— Надо, если спрашиваю.

— Один ребенок. Давай о другом.

— Почему?

— Да неприятный это разговор, ты ведь там не бывала.

— Вот и расскажи, — Тамара посмотрела на Лену внимательно.

— Ленка, ты в порядке? — Лена кивнула. — Ну, хорошо. — Она прикрыла глаза, подняла их к потолку, словно искала там силы для разговора, в школе она на потолке искала ответы и, как ни странно, иногда их там находила, поражая даже преподавателей.

— В анатомическом корпусе есть кабинет, как ты сама догадалась, тоже анатомический. Это все хозяйство профессора, он на это потратил не один десяток лет. Это его гордость. Ты бы видела, с какой любовью он рассказывает о каждом экземпляре, это надо видеть. — Она опять подняла глаза к потолку. — Представляешь, там есть все органы человека, только каждый в отдельной колбе. Брр! — Тома поежилась. — Мне в том кабинете всегда было не по себе. Детей там, я бы не сказала, что много, но есть. С разными дефектами, и даже одна мумия мужика на стенде лежит. У меня ни разу не возникло желания даже посмотреть в сторону мумии. — Она снова посмотрела на внимательно слушающую ее Лену. — Но ведь тебя почему-то интересует именно девочка? — Лена кивнула. — Не знаю, откуда ты о ней узнала и почему это так тебя волнует. Ребенок как ребенок, только недоношенный. По словам профессора. У нас ходила такая легенда по поводу этой девочки. Профессору она досталась от студентки, вернее, когда она дарила ему ребенка, она не была еще студенткой, и в этот же год была зачислена. Он очень берег девочку. И, как он утверждает сам, она выросла и достигла своего нормального состояния, которое она бы имела при нормальном рождении. Ты знаешь, она прекрасна, — восхищенно сказала Тома.

— То есть как достигла? Она что, живая?