Черные колокола

– Знаю. Слышала. – Жужанна посмотрела на стену, где висел портрет брата. – Они убили и нашего Мартона. Теперь это так ясно.

– Они убили Мартона, а мы с тобой… Ах, Арпад, дорогой мой товарищ, сынок… Эх! Сколько ни соли Дунай, он все равно не станет Черным морем.

Жужанна оглянулась. Отец стоял на пороге своей комнаты. Не в пижаме, не в шлепанцах, как все эти дни. Одет, обут, словно собрался идти работать. Пахнет от него оружейным маслом и чуть-чуть порохом. Подтянут, выбрит. Поздоровел. Посветлел. Распрямился.

Благодарность и нежность наполнили сердце Жужанны. Она подошла к отцу, молча обняла его, подумала: «Вот, стоило ему стать самим собой, прежним мастером Шандором бачи, умным витязем Чепеля, его совестью, и к нему вернулось душевное здоровье, сила, ясность взгляда».

– Уйдем отсюда, Жужа, – сказал отец. – Самое подходящее время. Радист нас не задержит. Посмотри, какие у него глаза!

– Куда ты хочешь уходить, папа?

– К Арпаду.

– Как ты его найдешь? – Жужанна искоса взглянула на Михая. – Где он?

– Найдем!.. Он был на Чепеле, в горкоме партии… на Московской площади… всюду, где сражались коммунисты. Уйдем, Жужа!

– Нет, папа, я никуда не уйду. Самое неподходящее время для ухода.

– Почему?

Вальс Штрауса сменился голосом диктора:

– Говорит радиостанция «Свободная Европа». Свобода или смерть!.. Слушайте последние сообщения из Будапешта… Правительство обратилось с призывом к бывшим работникам АВХ о добровольной явке в новые органы полиции и комендатуры, возглавляемые Белой Кираи и Шандором Копачи. В противном случае, говорится в призыве, правительство не гарантирует служащим АВХ их неприкосновенность. Этот правительственный призыв был весьма характерен для создавшейся в Будапеште обстановки… Это уже не только капитуляция перед повстанцами. Это едва-едва замаскированное разрешение на суд Линча. Венгерские националисты охотно откликнулись на призыв Имре Надя и начали массовую охоту за работниками АВХ и за приверженцами коммунистического режима.

Венгры! Желаем вам успеха в этом истинно рыцарском деле. Не возвращайтесь домой до тех пор, пока не истребите всех, кто способен помешать вам закрепить завоеванную власть!.. Говорит радиостанция «Свободная Европа!» В связи с венгерской революцией мы работаем днем и ночью, на всех волнах, коротких, средних и длинных. Через каждые пять минут мы передаем последние известия из Венгрии. Слушайте нас через пять минут. Свобода или смерть!

Жужанна кивнула на радиоприемник.

– Вот почему мы должны остаться здесь!.. Михай, можно мне сказать отцу?

– Говори. И дай ему это. – Михай бросил Жужанне автомат, который она ловко подхватила и передала отцу.

– Папа, тебе не надо искать Арпада. Он сам придет сюда. Пойдем, я все тебе расскажу.

Радисты народ молчаливый. Сила привычки. Есть у них и другая привычка – думать вслух, когда остаются одни на один с совестью. Михай посмотрел на широкую, выпрямленную спину уходящего мастера и сам себе улыбнулся.

– Ну, господа, теперь все, ваша песня спета. Одолеем! Смерть – ваша, свобода – наша.

Часовой Антал приоткрыл дверь, ведущую на лестничную площадку, доложил Михаю:

– Эй ты, временный начальник. Гость к нам пожаловал. В юбке. Девушка.

– Ты уверен, что это так?

– Все данные налицо: румяная, тихоголосая и мужского взгляда не выдерживает.

– Твоего?

– Думаешь, я не мужчина?

– Что ты, Антал! Ты полный мужчина, чересчур мужчина.

– Как это – чересчур? Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать… Как ты сюда попал?

– Как и все, наверно…. от памятника Петефи прямо в переулок Тимот, к оружейным складам.

– А почему?

– Сказали, что около Дома радио госбезопасность убивает людей. Студенты хотели выступить по радио, а их за это – из пулемета.

– Ты видел, как стреляла госбезопасность?

– Другие видели.

– Кто?

– Начальник штаба, комендант Киш.

– Американский корреспондент?

– И он видел.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Слыхал такую пословицу?

– Ты к чему это?

– К тому… Давно я за тобой наблюдаю. Не пьешь лишнего. Не вешаешь людей. Не грабишь магазины. Коммунистов не проклинаешь через каждые два слова.

– Ну! – Антал испуганно оглянулся на дверь. – Так что ж из этого? Ты вот тоже… Не больно прыткий на это самое… на грабеж и прочее.

– Но я твердо держу автомат в руках. И знаю, куда надо стрелять.

– Куда?

– Раз взялся за оружие, то бей без промаха, а не то тебе самому чуб собьют.

– Кто?

– Они… те, кто против твоих коренных интересов.

– В этом, брат, вся и закавыка. С позавчерашнего дня все перепуталось в моей голове. Не вижу тех, кто против моих интересов. Революционеры мы, а сжигаем и расстреливаем красные звезды. Боремся за справедливость, поносим госбезопасность за беззаконие, а сами выкалываем живым людям живые глаза, рвем живое сердце в живой груди.

– Все ясно, Антал. Договорились!

– О чем?

– Обо всем. Такое сейчас время. В одну минуту человек с человеком договаривается. Понял я, что ты мой боевой товарищ.

– А я вот ничего не понял. Скажи!

– Поймешь! Теперь я твой командир. Это тебе ясно?

– Ясно.

– Согласен?

– Всей душой, но только…