Черные крылья

– Она перестала работать с тех пор, как Нолл покинул нас. С ее постройки минуло уже восемьдесят лет, но мы так и не поняли, как она устроена. Послушно следовали его инструкциям, качали в ядро под цитаделью на миллионы марок фоса, а когда Нолл исчез, фос потек назад. Машина отторгла его. Орден изощрялся как мог, но так и не нашел причину. Мы держали неудачу в секрете. О ней знали считаные единицы: глаза Ордена, пять старейших инженеров. Обнаружившие аварию техники исчезли далеко на западе. Все. О нашей беде не знали даже князья. Галхэрроу, шпионы повсюду.

– А как узнала Эроно?

– Я сказал ей, – ответил маршал.

Он встал, подошел к окну высотой во всю стену, глядевшему на бронзовое, в кроваво-огненных синяках небо Морока.

– Мы нуждались в ней. Точнее, нуждались в ее фосе. Когда мы узнали, что ядро не принимает прежние объемы топлива, пришлось сократить закупки. Что бы мы сделали с таким количеством сырой энергии, сосредоточенной магии? Сначала выходом был Глек Малдон. Он поглощал фос и выпускал его в Морок. Глек оперировал количествами, какие и не снились нормальному спиннеру. Думаю, это его сломало. И уничтожило.

– Что-то я сомневаюсь, – заметил я. – Но прошу, продолжайте.

– Нам пришлось сократить поставки. На мануфактурах работало слишком много «талантов», а у нас не хватало спиннеров, чтобы использовать энергию. И продать нельзя – покупатели быстро поймут, что фос в абсурдном избытке. Возникнут вопросы. Мануфактуры Эроно давали треть фоса, потребляемого Машиной при Нолле. Мы боялись, что в Орден проник шпион, а Машину испортили непонятным образом. Я ввел Эроно в высшие круги Ордена, попросил подделать записи, тайно перенаправить поток производимого фоса, словно бы она попросту наживалась на продаже. В общем, все в точности как говорила Эзабет. И в самом деле, кое-кто из князей полагает, что они по собственному почину наживаются на фосе. Все обтяпывают делишки, скрывая друг от друга. Конечно, Эроно согласилась.

Венцер опустился в огромное маршальское кресло. Оно сделало его карликом, песчинкой, кучкой обтянутых кожей костей, заждавшихся могилы. Воля, может, и стальная, но вот несущая ее плоть обветшала. Хотя с чего мне судить о внешности маршала? Кастет Эроно оставил меня далеко не красавцем. Мое лицо посинело, почернело, распухло и отзывалось болью на малейшее касание. Однако жизнь на границе приучает к чему угодно. Маршал и не подумал спросить, как меня угораздило разукрасить себя.

– И как оно с обоими Танза?

– У тебя слабость к бабам со шрамами, – заметил маршал.

Наверное, масштаб моих новостей еще укладывался в голове Венцера, потому что он налил себе дозу. А мне не предложил. Хотя мне, в кои-то веки, и не хотелось выпить. Надо думать, где-то в аду сильно похолодало.

– Малдон очень хорошо отзывался о леди Танза до тех пор, пока фос не свел его с ума. Но оба оказались полоумными, чего никто поначалу и не подозревал. Слишком много фоса выжигает разум, как солнце – глаза. Я боялся за рассудок Глека и позвал независимых экспертов: спиннеров, инженеров Ордена, даже университетского мага. Знаешь, что они мне сказали?

Он замолчал, снова наполняя стакан.

– Безумие. Чушь. Лютая глупость. Ни один не понял вычислений. В их основе – нелепейший детский стишок. А потом Глек заговорил про Машину. Мол, он отчасти понял ее принцип. Малдон однажды заявился сюда и сообщил, что мы все обречены. Мол, он разрешил парадокс. Бессмысленный, бессвязный лепет.

– Люди Эроно сожгли дом Глека, – заметил я. – Я не сразу понял зачем, но теперь все встало на свои места.

– Ну давай рассказывай.

– Эроно хотела, чтобы Эзабет доказала ущербность Машины. Но княгиня не хотела рисковать, допуская Эзабет к документам, оставшимся от самого Нолла. Их следовало уничтожить на тот случай, если бы кто-нибудь смог по ним восстановить Машину.

– Хм, княгиня убедила нас в том, что пожар начала Эзабет. Что она перестала владеть собой, как и Малдон. И потому ее стоит нейтрализовать.

Венцер покачал головой. На этот раз он не стал возиться со стаканом – глотнул прямо из бутылки.

– Эроно всегда хотела, чтобы Танза продолжала исследования, – холодно и тихо выговорил маршал. – Княгиня говорила, пусть работает, но втихую, без огласки. Мол, пусть Эзабет поработает в Мод. А вдруг получит что-нибудь полезное?

Венцер невесело рассмеялся.

– Теперь все понятно. Она отлично все продумала. Если Дантри умрет, Эроно станет опекуном Эзабет и сможет сколько угодно держать ее в Мод, пока не добудет доказательства для Шавады. Но, видишь ли, я-то уже знаю. Я уже пытался три года назад. Я зашел в комнату управления и потянул за рычаг. И ничего не произошло. Вообще ничего.

Я замер, ошарашенный, раскрыв рот, будто рыба на песке. Так он знал! Он уже несколько лет держал гребаную тайну внутри. И медленно умирал, сгибался под непосильной ношей. И тащил ее ради всех нас.

– Они всегда хотели доказательства, что Машина не работает, – заметил я. – Глубинные короли не рискнут тащить свои жалкие шкуры к границе, если не уверены в состоянии Машины. А когда они будут знать точно…