Черные кувшинки

У нее закружилась голова. Что тут произошло? И платье… Платье тоже пропиталось пурпурными потеками.

Она лежала в луже крови!

Красной крови. Совсем свежей.

Внезапно за ее спиной зашелестела листва.

Там кто-то был.

76

– Что это у тебя там? Что в этом пакете?

Поль обернулся и тут же испустил вздох облегчения. Винсент! Мог бы и раньше догадаться. Винсент вечно за всеми шпионит. Но все равно хорошо, что это всего лишь Винсент. Хотя он говорил каким-то странным голосом. И смотрел как-то странно.

– Ничего.

– Как это – ничего?

Фанетта была права. Винсент – прилипала.

– Ну ладно. Раз уж тебе так хочется, покажу. Смотри!

Поль наклонился и снял с картины оберточную бумагу. Винсент подошел поближе.

Готовься, хорек любопытный, сейчас увидишь!

«Кувшинки» Фанетты заиграли на солнце всеми красками. Цветы на холсте подрагивали, словно двигались по нарисованной воде, как плавучие островки.

Винсент ничего не сказал, лишь не отрываясь смотрел на картину.

– Ладно, – наконец решительно произнес Поль, – помоги мне ее завернуть. Надо отнести учительнице. Это на конкурс, сам понимаешь. – Он бросил на Винсента исполненный гордости взгляд. – Что думаешь? Разве не гениально? У Фанетты настоящий талант! За нее будут сражаться лучшие художественные школы мира! Токио, Нью-Йорк, Мадрид… А она будет выбирать!

Винсент выпрямился. Его вдруг зашатало как пьяного.

– Что с тобой? – забеспокоился Поль.

– Н… н-не делай этого, – чуть слышно прошептал Винсент.

– Что не делать?

Поль начал заворачивать картину в бумагу.

– Не относи эту к-картину учительнице. Н-нельзя, чтобы ее отослали на край света. Потому что потом они заберут у нас Фанетту.

– Да что ты болтаешь? Помоги мне лучше.

Винсент встал за спиной Поля, который сидел на корточках, накрыв его своей тенью.

– Брось картину в реку! – Винсент произнес это громко и властно. Поль еще никогда не слышал, чтобы он так говорил. Он поднял голову: шутит, что ли?

– Винсент, прекрати болтать ерунду. Помоги завернуть.

Винсент ничего не ответил. Потом неожиданно сделал шаг, поднял ногу и пихнул картину.

Та съехала к ручью, до которого было всего несколько сантиметров.

Но рука Поля поймала ее в последний момент. Поль вскочил на ноги.

– Ты что делаешь, псих?! Ты же ее чуть не погубил!

Поль не боялся, что Винсент кинется в драку. Винсент никогда не дрался с теми, кто сильнее, а Поль точно был сильнее. Значит, надо просто объяснить ему. Он поймет.

Винсент отступил от мостков, укрылся под ветвями плакучей ивы и принялся рыться в карманах.

– Поль, я все равно не дам тебе этого сделать. Я не допущу, чтобы у нас отняли Фанетту.

– Больной! Иди отсюда!

Поль двинулся на Винсента. Тот выскочил из-под ивы. В руках у него блеснул нож.

– Ты что?.. – От удивления Поль остолбенел.

– Сейчас ты отдашь мне эту картину, Поль. И я ее немного порежу. Совсем чуть-чуть…

Поль больше не слушал. Он смотрел на нож – широкий и плоский. Такой он видел у Фанетты. Художники пользуются им, чтобы чистить палитру. Он называется мастихин.

Откуда у Винсента мастихин?

У кого он его украл? У какого художника?

– Давай сюда картину, – повторил Винсент. – Ты же видишь, я не шучу.

Поль оглянулся. Хоть бы кто-нибудь пришел на помощь – сосед, случайный прохожий, все равно кто. Он поднял глаза к башне мельницы Шеневьер. Никого. Ни одной живой души. Ни кошки, ни собаки. Даже Нептун куда-то исчез.

У него закружилась голова.

В памяти всплыло имя. Нет, этого не может быть!

Джеймс.

Поль еще раз взглянул на нож в руке Винсента. Нож был грязный. Художники всегда моют свои инструменты.

А Винсент не вымыл.

Лезвие ножа покрывали ржавые пятна.

Это была засохшая кровь.

77

Ноги Стефани скользили по влажной, пропитанной кровью земле, безуспешно ища опору.

Кто-то идет.

Она потянулась к стволу тополя, обхватила его и, превозмогая слабость, поднялась на ноги. Ей казалось, что она вся покрыта экскрементами и кровавыми ошметками, как будто ее швырнули в братскую могилу и она выбиралась из-под трупов.

Кто-то идет.

Стефани вцепилась в тополь, прижалась к нему и принялась тереться о ствол, пытаясь то ли очиститься, то ли взять у него немного силы.

Кто-то идет.

Кто-то шел берегом Эпта. Она отчетливо слышала шелест раздвигаемых папоротников. Шаги приближались. От шеренги тополей отделился темный силуэт. Солнце било Стефани в глаза, и она не могла разглядеть, кто это.

Лоренс?

Хоть бы это был Лоренс. Стефани тут же забыла бы про кровь и грязь. Она содрала бы с себя перепачканное платье и бросилась к нему в объятия.

Он вернулся. Он ее увезет.

Сердце колотилось в груди.

– Я… Я нашел его таким.

Жак. Это голос Жака.

Ледяной.

Пальцы Стефани царапали древесную кору, ломались ногти, и боль переходила в нестерпимую муку.

Темный силуэт приближался.

Жак.

Ее муж.

Стефани словно отупела. Она даже не подумала, как он попал на Крапивный остров. Она не пыталась восстановить последовательность событий. Они навалились на нее слишком быстро и были слишком страшными, чтобы она сохранила ясность ума.