Черные кувшинки

Жак нес на руках что-то большое. Собака! Это была собака. Кто-то снес ей полголовы. Кровь из чудовищной раны капала на ноги Жаку.

Нептун.

– Я нашел его таким, – бесцветным голосом повторил Жак. – Случайный выстрел, не иначе. Кто-то из охотников… Принял за дичь. Или… или его убила какая-то сволочь. Стефани, он не страдал. Он умер мгновенно.

Стефани медленно сползла на землю, обдирая о кору руки и ноги. Боли она уже не чувствовала. Она вообще ничего больше не чувствовала.

Жак улыбнулся ей. Жак очень сильный. И такой спокойный.

Он с осторожнстью опустил мертвого Нептуна на траву.

– Все будет хорошо, Стефани.

Стефани поняла, что у нее нет сил сопротивляться. Хорошо, что Жак пришел. Что бы она без него делала? Он всегда рядом. Никогда не жалуется. Ни в чем ее не упрекает. Ничего не просит. Просто он есть. Как вот это дерево. Жак – это дерево, которое кто-то посадил рядом с ней. Он не упрекает, когда она от него отдаляется. Он знает, что она вернется, чтобы укрыться в его спасительной тени.

Жак протянул ей руку. Она встала.

Она ему верит. Только ему. Он – единственный мужчина, который никогда ее не предаст. Она уткнулась ему в плечо и зарыдала.

– Пошли, Стефани. Пошли. Я оставил машину тут неподалеку. Положим Нептуна в багажник. Пошли, Стефани. Пошли домой.

78

Инспектор Лоренс Серенак прислонил мотоцикл к белой стене здания комиссариата. Расстояние от Живерни до Вернона он преодолел за какие-нибудь пять минут. Внутрь он влетел как ураган. Мори сидел на месте дежурного и беседовал с тремя девушками. Одна из них, на грани истерики, беспрестанно повторяла, что у нее только что украли на вокзальной площади сумку.

– Сильвио не видел?

Мори поднял голову:

– Он внизу. В архиве.

Серенак стрелой промчался по коридору, кубарем скатился по лестнице и толкнул красную дверь. Сильвио Бенавидиш, сидя за столом, что-то писал. Перед ним стояла коробка для вещдоков по делу Морваля, ее содержимое было аккуратно разложено рядом: фотографии пассий Жерома Морваля, снимки с места преступления, список учеников школы в Живерни, отчет патологоанатома о вскрытии, результаты графологической экспертизы, фотокопии картин с кувшинками, какие-то рукописные записки…

– Патрон! Хорошо, что вы пришли. По-моему, я кое-что нашел…

Серенак его не дослушал.

– Бросай все, Сильвио. Мы закрываем дело.

Бенавидиш посмотрел на него с удивлением.

– Я все же расскажу вам, что узнал. Во-первых, я наконец нашел пятую женщину. Ту самую, в синем халате. Проверил квитанции семьи Морваль, выяснил, кому и за что они платили. Обзвонил несколько десятков человек. Короче, ее зовут Жанна Тибо. Она действительно спала с Морвалем – как она мне объяснила, чтобы не потерять работу. Расчет себя не оправдал – Патрисия выгнала ее через два месяца. Она переехала в пригород Парижа. Сейчас живет с почтальоном. У нее двое детей, пяти и трех лет. В общем, ничего интересного. Этот след тоже завел в тупик.

Серенак не отрывал от помощника мрачного взгляда.

– Вот именно. Тупик. Я рад, что ты со мной согласен. Это дело…

– Но, – торжествующим голосом перебил его Бенавидиш, – я не поленился и съездил в архив департамента. Провел там прорву времени. Зато нашел номера газеты «Вернонский республиканец» за 1937 год. Они писали о смерти мальчика по имени Альбер Розальба. Даже взяли интервью – если его можно так назвать – у матери погибшего ребенка, Луизы Розальба. Она не верила в то, что это был несчастный случай. Она…

– Ты меня не понял, Сильвио! Мы бросаем это дело. Расследование зашло в тупик. Все это чистый бред! Неизвестные полотна с кувшинками, спрятанные на деревенских чердаках, ребенок, утонувший бог знает когда, еще до войны, мужья-рогоносцы!.. Мы занимаемся какой-то фигней!

Бенавидиш отложил в сторону ручку.

– Простите, патрон, но я вас действительно не понимаю. Что значит «Мы бросаем это дело»?

Серенак одним махом смел все со стола и сел на освободившееся место.

– Хорошо, Сильвио, я выражусь иначе. Ты был прав. По всем пунктам. С моей стороны было настоящим безумием смешивать расследование уголовного преступления с личными чувствами. Я понял это слишком поздно, но все-таки понял.

– Вы говорите о Стефани Дюпен?

– Если угодно…

Бенавидиш снисходительно улыбнулся и принялся методично собирать с пола упавшие бумаги.

– Значит, Жак Дюпен больше не враг народа номер один?

– Судя по всему, нет.

– Но тогда…

– Послушай меня, Сильвио! – Серенак яростно застучал кулаком по столу. – Я сейчас позвоню судебному следователю и скажу, что я завяз в этом деле. Я признаю собственную профнепригодность. Если он решит передать расследование другому…

– Но… – Сильвио Бенавидиш покосился в свои записи. – Понимаю вас, патрон. Наверное, это правильное решение. Хотя… – Он пригляделся к начальнику и воскликнул: – Господи, что с вами, патрон?

– А что?

– Да у вас вся куртка в крови! Вы что, труп переносили?

Лоренс вздохнул.

– Я тебе все потом объясню. А что ты хотел сказать? Что там за «хотя»?

Сильвио заколебался. Наконец с трудом отвел глаза от окровавленной одежды Серенака.