Черные кувшинки

Лорантен уставился на выкрашенные белым стены – может, озарит? Потом на всякий случай посмотрел на девицу взглядом спаниеля, позаимствованным у Шона Коннери. С другой стороны стола раздался еще один вздох.

– Вообще-то, – утомленным голосом произнесла девица, – когда разыскивают лиц преклонного возраста, лучше смотреть не в справочнике, а в списках пациентов домов престарелых. Их в департаменте Эр прорва, но если ваша Луиза жила в Васкёе, то можно начать с тех, что поблизости…

На лицо Шона Коннери вернулась улыбка. Еще чуть-чуть, и его собеседница поверит, что она – Урсула Андресс, первая из «девушек Бонда». Девица с пулеметной скоростью молотила по клавишам. Текли минуты.

– Я проверила по картам Гугла, – наконец выдала она. Ближе всего к Васкёю дом престарелых под названием «Сады». Это в Лионе-ла-Форе. Возможно, у них есть сайт со списком пациентов. Как, вы говорите, ее фамилия?

– Луиза Розальба.

– Должен быть сайт… – бормотала себе под нос девица. – Ага, вот он!

Лорантен чуть не вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что появилось на экране монитора. Прошло еще несколько минут.

– Нашла! – торжествующе возвестила девица. – И список есть! Как видите, ничего сложного. Вот она, ваша Луиза. Поступила пятнадцать лет назад и вроде бы до сих пор там. Однако… Выходит, ей уже сто два года! Знаете, комиссар, должна вас предупредить: послепродажного обслуживания наша фирма не гарантирует!

Сердце у Лорантена забилось сильнее. Что там говорил ему кардиолог? Покой и никаких волнений? Господи, неужели получилось? Неужели еще остался свидетель?

Последний свидетель!

Живой!

56

Три фургона жандармерии проследовали по улице Бланш-Ошеде-Моне с включенными сиренами. Они не стали объезжать деревню и двинулись по прямой: с Бланш-Ошеде-Моне на улицу Клода Моне, оттуда – на шоссе Руа.

Мимо мелькали дома Живерни.

Здание мэрии.

Школа.

Заслышав вой сирен, дети в классе дружно повернулись к окну. Стефани Дюпен подняла руку, призывая их к порядку. Никто не заметил, что учительница пошатнулась и, чтобы сохранить равновесие, ухватилась за крышку стола.

– Дети! Не отвлекаемся! У нас урок! – Она прочистила горло. В голове по-прежнему звучал вой сирен. – Мы говорили о конкурсе юных художников, который организует фонд Робинсона. Напоминаю, что последний срок сдачи работ через два дня. Надеюсь, в этом году многие из вас примут участие в конкурсе…

Стефани автоматически произносила нужные слова, но перед глазами стояла одна и та же картина. Вот Жак подходит к ней, еще лежащей в постели, целует ее, кладет руку ей на плечо и говорит: «Хорошего тебе дня, любимая». Это было сегодня утром.

– Я знаю, – продолжала учительница затверженный текст, – что еще ни один ребенок из Живерни ни разу не побеждал в этом конкурсе, но я уверена: к вашим работам жюри отнесется с особенным вниманием и благожелательностью.

…Вот Жак надевает патронташ. Вот снимает со стены ружье…

– Дети! Живерни – особое место. Это название волнует сердца всех художников на свете…

Через деревню промчались еще две машины. Стефани вздрогнула. Что она может сделать?

Лоренс?

Стефани постаралась сосредоточиться на уроке. Медленно обвела взглядом детские лица. Среди ее учеников есть очень одаренные.

– Я знаю, что у некоторых из вас настоящий талант.

Фанетта опустила глаза. Она не любила, когда учительница вот так смотрела на нее. Этот взгляд ее смущал.

Подозреваю, она про меня.

– Я тебя имею в виду, Фанетта. Именно тебя. Я очень на тебя рассчитываю.

А я что говорила?

Девочка покраснела до ушей. В следующую минуту учительница отвернулась к доске. Поль, сидевший рядом с Винсентом на одной из задних парт, подмигнул Фанетте и вытянул к ней шею:

– Учительница правильно говорит, Фанетта! Ты непременно выиграешь этот конкурс! Ты рисуешь лучше всех!

С соседней парты к нему обернулась Мэри, сидевшая с Камилем:

– Тише ты!

И тут вдруг раздался стук в дверь.

Стефани пошла открыть. Перед ней стояла Патрисия Морваль.

– Стефани! – взбудораженно произнесла она. – Мне надо с тобой поговорить. Прямо сейчас. Это очень важно…

– Ну хорошо. Дети, не шалите, я скоро. – Учительница изо всех сил старалась скрыть охватившую ее панику. – Сидите тихо…

Стефани вышла из класса, закрыла за собой дверь и направилась во двор, под липы. Патрисию от возбуждения чуть ли не трясло. Юбка цвета бутылочного стекла перекошена, накинутый на плечи пиджак мятый, пучок сбился набок – это у Патрисии-то, никогда не позволявшей себе показаться на люди непричесанной. Как она еще в халате не выскочила!

– Я видела Патрика и Титу, – одним махом выпалила она. – Жака арестовали. На Астрагальской тропе. Они как раз с охоты возвращались…

Стефани оперлась о ствол ближайшей липы. Она ничего не понимала.

– Подожди, о чем ты? Что ты говоришь?

– Инспектор Серенак… Он арестовал Жака. Обвинил его в убийстве Жерома.

– Ло… Лоренс?

Патрисия Морваль посмотрела на Стефани странным взглядом.

– Да, Лоренс Серенак. Сыщик из Вернона.

– Господи. А Жак не?..