Черные кувшинки

Жак Дюпен нахмурился. Патрик вздохнул.

– Да уж, тебе с твоей Стефани сплошная головная боль! – гнул свое Титу. – То Морваль ей проходу не давал, теперь вот легавый клеится…

Они продолжали спускаться по каменистой Астрагальской тропе. За их спинами из травы показались два острых черно-белых уха…

– Не будь ты моим другом, – не унимался Титу, – я бы тебе сказал насчет твоей Стеф…

– Заткнись, Титу! – Окрик Патрика щелкнул как удар кнута.

Титу прикусил язык. Спуск стал круче, и охотникам приходилось внимательно смотреть себе под ноги. Титу на ходу задумчиво покусывал ус.

– Слышь, Жак! – наконец не выдержал он. – А может, тебе просто мои сапоги жмут?

И он громко, во весь голос, расхохотался. Патрик почти злобно покосился на него. Жак Дюпен угрюмо молчал. Титу утер выступившие на глазах слезы рукавом рубахи.

– Да шучу я, шучу! Ты что, Жак, шуток не понимаешь? Я же знаю, что Морваля замочил не ты!

– Титу, придурок, сколько раз тебе говорить, чтобы ты заткнул…

Патрик не договорил.

Площадка, на которой они оставили свой пикап, напоминала форт Аламо. Они насчитали шесть машин с мигалками и не меньше двух десятков полицейских. Стражи порядка выстроились полукругом, лицом к ним. Каждый держал руку на кобуре.

Инспектор Серенак шагнул навстречу охотникам. Патрик инстинктивно посторонился и обхватил ладонью холодный ствол ружья, которое нес Жак Дюпен.

– Спокойно, Жак, спокойно…

Инспектор Серенак шел к ним.

– Жак Дюпен! Я арестовываю вас по подозрению в убийстве Жерома Морваля. Сопротивление бесполезно. Следуйте за мной!

Титу бросил ружье на землю и поднял вверх трясущиеся руки. Как в кино.

– Спокойно, Жак, спокойно, – продолжал приговаривать Патрик. – Главное, не делать глупостей…

Он хорошо изучил своего приятеля, они не первый год дружили и вместе ходили на охоту. И ему совсем не понравилось, как побелело лицо Жака, превратившись в мраморную маску.

Серенак наступал на них. Один. Без оружия.

Еще несколько шагов…

– Нет! – крикнул Сильвио Бенавидиш.

Он выскочил из полукруга и встал рядом с Серенаком, почти плечом к плечу. Почему-то Бенавидишу показалось важным разорвать то подобие симметрии, которое выстроилось на площадке. Так в вестерне невесть откуда появившийся человек сбивает с толку двух готовых застрелить друг друга ковбоев. Жак Дюпен молча положил руку на запястье Патрика. Патрик понял безмолвную просьбу друга и перестал сжимать ствол его ружья. Очень надеясь, что ему не придется сожалеть об этом. Всю жизнь.

Патрик с ужасом смотрел, как Жак, держа палец на спусковом крючке, медленно поднимает ружье.

Как правило, Жак стрелял даже лучше Титу. У него был меткий глаз.

– Лоренс, стойте! – У Сильвио кровь отлила от лица.

– Жак, не дури! – прошептал Патрик.

Серенак сделал еще шаг. Теперь от Жака Дюпена его отделяло не больше десяти метров. Глядя тому прямо в глаза, инспектор медленно поднял руку. Сильвио Бенавидиш увидел, как губы патрона скривила презрительная улыбка, и испугался.

– Жак Дюпен! Вы…

Дуло ружья смотрело в грудь Серенака. Над Астрагальской тропой повисла тишина.

Титу, Патрик, агенты Лувель и Мори, инспектор Сильвио Бенавидиш и еще пятнадцать полицейских и жандармов, все, даже самые несообразительные, безошибочно прочитали в глазах Жака Дюпена одно и то же.

Ненависть.

55

Девушка, трудившаяся в архиве городской администрации Эврё, любой разговор с посетителем неизменно начинала с одних и тех же пяти слов: «А вы точно проверили, что…» Отгородившись от мира двойным экраном, монитора и очков в позолоченной оправе, она старательно изображала человека, по горло заваленного работой. Наконец она соизволила взглянуть на старика, просившего выдать ему номера покойного «Вернонского республиканца» – местной газеты, после Второй мировой войны переименованной в «Демократа». Все номера с января по сентябрь 1937 года.

– А вы точно проверили, что в архиве «Демократа» этих номеров нет?

Комиссар Лорантен хранил спокойствие. Он провел в архиве уже два часа, играя роль милого старого чудака, неизменно галантного с молоденькими женщинами. Обычно этот прием отлично срабатывал.

Но только не сейчас.

На девицу за компьютером его хитрости не действовали. Лорантен огляделся. В читальном зале архива было не больше десяти посетителей – сплошь старики. Начинающие семидесятилетние историки и исследователи, озабоченные поиском своих генеалогических корней, все они пользовались той же стратегией, что и Лорантен, – пытались обольстить юных сотрудниц архива старомодной обходительностью. Лорантен вздохнул. Эх, где те времена, когда он мог любому чинуше, любому бездельнику сунуть под нос удостоверение с триколором? Разумеется, девице и в голову не приходило, что перед ней бывший комиссар полиции.

– Да, мадемуазель, – вежливо ответил комиссар Лорантен. – Я все проверил. В архиве «Демократа» хранятся номера, выпущенные после 1960 года.

Девица не собиралась сдаваться так легко.

– А вы обращались в архив коммуны Вернона? Вы обращались в Версаль, в Национальный архив? Вы точно проверили, что…

Можно подумать, что ей платят конкуренты.