Читаем Черные листья полностью

Теперь Кирилл удивился другому: откуда у Ивы такое чутье? Он ведь действительно сейчас отключился: не было рядом ни Ивы, ни этой комнаты — ничего, что связывало бы его с настоящим мгновением. Сейчас он видел лишь Павла Селянина — растерянного, жалкого и злого в одно и то же время. Ну что ж, посеешь ветер — пожнешь бурю… Когда-то вот таким же растерянным, жалким и злым выглядел и он сам, Кирилл Каширов. По крайней мере в глазах людей. И каждому дураку было ясно, по чьей вине все это вышло…

— Как аукнется, так и откликнется, — не то сказал, то не подумал Кирилл. И незаметно для Ивы улыбнулся.

3

А дальше события развивались совсем не так, как хотелось бы Павлу Селянину…

Они собрались в нарядной часа за три до пересмены — Лесняк, Семен Васильев, Никита Комов, Ричард Голопузиков и еще трое грозов из звена Чувилова. Договорились об этом еще вчера, и, правду сказать, Лесняк не верил, что все обязательно придут: ночью, скажут, людям положено спать, а не бродить по шахте. Однако вот пришли, и Виктора это очень обрадовало. «Значит, зацепили мы их с Павлом, — решил он. — Значит, не наплевать им на все, что Павлом задумано».

В нарядной, кроме них, никого не было, и Лесняк начал:

— Вселенское вече, посвященное разработке операции «Скребковая цепь», объявлено открытым. Слово предоставляется мне. Отводов нет? Принято единогласно…

Он изложил свой план, кое-что они вместе уточнили, после чего отправились получать «головки» и респираторы. Там у них спросили:

— Чего это вы в такую рань?

Лесняк, не задумываясь, ответил:

— У начальства спросите: считается оно с рабочим классом или ему рабочий класс до лампочки? Пишите в свой страх-талмуд: Лесняк, Комов, Васильев и тэ дэ согласно живой очереди…

И вот они на участке Каширова. Лесняк уже знал, что Федор Исаевич Руденко в шахте, и, спросив, где бригадира разыскать, направился прямо к нему. Федор Исаевич как раз в это время вылез из лавы. Увидев Лесняка, он удивился:

— Назад пришел? Иль с Селяниным не поладил?

— В этом вопросе все в полном ажуре, Федор Исаевич, — ответил Лесняк. — Я вот с этими товарищами в аккурат и пришел к вам по поручению инженера Селянина.

Руденко улыбнулся:

— Звучит. Звучит, говорю, — инженер Селянин. Так что?

— Павел приказал: падайте Федору Исаевичу в ноги и просите выручить. Велел сказать: на Федора Исаевича у меня великая надежда, не верю, что он не поможет.

— Давай короче, — попросил Руденко. — Давай конкретно — в чем нужда? Что в моих силах, Павлу не откажу.

— Спасибо, Федор Исаевич! — Лесняк поймал широкую ладонь бригадира, с чувством ее пожал. — Селянин так и говорил: что в силах Федора Исаевича — не откажет. Даже наоборот… Потому как, говорит, Федор Исаевич человек, который живет для общества, а не для личного блага. А что — не правда? Это каждый знает!

— Ты — Лазарь? — спросил бригадир.

— Я — Лесняк, — ответил Виктор. — Не узнали, Федор Исаевич?

— Узнал. А чего ж ты лазаря мне поешь? Ну?

— Скребковая цепь вот так нужна! — Лесняк ребром ладони провел себе по горлу и повторил: — Вот так! Устя стоит, эксперимент под угрозой срыва, все летит к чертовой бабушке. Все, понимаете, Федор Исаевич? А на складе — ни одной цепи. И ничего не ожидается. Что Селянину делать? Голову под «кумпол» подставлять? Чтоб по черепку — и ваших-наших нет, так?

Федор Исаевич с минуту помолчал, обдумывая, видимо, создавшуюся ситуацию, потом наконец проговорил:

— Да-а, положеньице. И осложняется оно главным образом тем, что в личном моем распоряжении скребковой цепи нет. Как же я могу помочь?

— Так тут только один вопрос, — подхватил Лесняк, — тут бригадир должен сказать: возражает он или не возражает. Начальник участка Каширов, когда к нему Селянин обратился, так и заявил: «Цепь, говорит, на участке есть, помочь я готов, лишь бы Федор Исаевич не возражал. А то, говорит, я лично навстречу тебе, Селянин, пойду, а Руденко потом хай поднимет. И все против меня лично обернется…»

Руденко внимательно посмотрел на Лесняка, даже лицо его для убедительности осветил лучом «головки». И спросил:

— Не врешь? Насчет Каширова — не врешь?

Лесняк с горькой укоризной медленно покачал головой:

— Федор Исаевич! Зачем же вы меня обижаете…

А Никита Комов сказал:

— При всех вот разговор с Кашировым состоялся. В случае чего — все мы свидетели.

Через несколько минут они грузили цепь на ленточный конвейер, решив потом перевалить ее в вагонетку. Михаил Кудинов, помогая Лесняку, шепнул:

— Голову на плаху — словчил ты! Чтоб Каширов помог Селянину — скорей земной шарик пополам лопнет.

— Это точно, — неопределенно ответил Лесняк. — Ты, Миша, как в воду глядишь.

А когда цепь отправили, Федор Исаевич отозвал Лесняка в сторонку и предложил:

— Посидим минуту… Ты мне вот что скажи: Павел о твоем фокусе знает? Знает, что ты вроде как от имени Каширова ко мне пришел?

— Это ж почему — вроде? — возмутился Лесняк. — Я по самой натуре, я…

— И твою натуру я изучил досконально, и Каширова, — заметил Федор Исаевич. — Понятно? Я только об одном — не сделали б худо Селянину. Раскрутит Кирилл Александрович пружину — затрещит все кругом… Понял, нет?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза