Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")

— Незадолго до начала шоу. Как говорят в фарсовых комедиях, я его достал. — Простодушный взгляд профессора Инграма внезапно стал проницательным. — За обедом я понял, инспектор, что в неожиданном желании Чесни устроить для нас это представление было что-то странное. Казалось, тему затронули случайно, и возникший спор побудил его бросить нам вызов. Но он собирался сделать это еще до того, как мы сели за стол. Я это видел, а молодой Эммет усмехался по-волчьи, когда думал, что никто на него не смотрит. Вот почему я возражал против откладывания шоу на три часа. Я ничего не имею против людского тщеславия, но мне казалось, что это заходит слишком далеко. «Что это за игра?» — напрямик спросил я. А он ответил потихоньку: «Следите внимательно, и, может быть, поймете, как были отравлены конфеты миссис Терри, хотя я бьюсь об заклад, что вам это не удастся».

— У него была какая-то теория?

— По-видимому, да.

— Которую он собирался доказать в присутствии всех вас?

— Вероятно.

— И, — небрежно осведомился Эллиот, — он подозревал, кто отравитель?

Профессор Инграм на мгновение вскинул голову. В его глазах светилась тревога — он походил на загнанного в угол, если подобное выражение можно применить к человеку с таким добродушным лицом.

— У меня создалось такое впечатление, — признался он.

— Но он не сообщил вам... не намекнул...

— Нет. Это испортило бы шоу.

— И вы полагаете, отравитель поэтому убил его?

— Это кажется вероятным. — Профессор заерзал в кресле. — Скажите, инспектор, вы человек сообразительный? Способный понимать? — Он улыбнулся. — Позвольте объяснить, почему я об этом спрашиваю. При всем уважении к нашему доброму другу Боствику, мне кажется, что до сих пор расследование этого преступления едва ли делает ему честь.

Выражение лица майора Кроу стало холодным и чопорным.

— Суперинтендент старается исполнять свой долг... — начал он.

— Не болтайте вздор, — без всякой враждебности прервал его профессор Инграм. — Конечно, он старается это делать, как и мы все. Но исполнить свой долг не означает доискаться до истины — иногда это подразумевает прямо противоположное. Я не говорю, что существует полицейский заговор против Марджори Уиллс. Я знаю, что это не так, хотя мне жаль, что племянница моего друга не может даже пройтись по Хай-стрит, не рискуя тем, что дети станут бросать грязь ей в лицо. Какие реальные усилия были предприняты с целью решить проблему отравленных конфет? Почему они был и отравлены именно в лавке миссис Терри? — Он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Суперинтендент Боствик придерживается утешительной доктрины, что маньяк есть маньяк и тут ничего не поделаешь. И чтобы подкрепить обвинение против Марджори, он ссылается на аналогичное дело — ничего себе аналогичное! — Кристианы Эдмундс.

Майор Кроу воздержался от комментариев.

— Аналогичное? Никогда еще не существовало двух дел, более отличающихся друг от друга по самому важному пункту — мотиву. Кристиана Эдмундс была безумной, если хотите, но у нее имелся мотив, не менее основательный, чем у большинства убийц. Эта молодая леди в 1871 году в Брайтоне по уши влюбилась в женатого врача, который отнюдь ее не поощрял. Она безуспешно пыталась отравить стрихнином его жену. Это обнаружили, ей отказали от дома, ничего не оставалось, как в бешенстве удалиться. С целью доказать, что она была невиновна и что в городе орудует другой отравитель, Кристиана Эдмундс замыслила отравить шоколадные конфеты в кондитерской лавке, целясь в кого попало. Ну и где же тут аналогия? Разве Марджори в чем-то обвиняли? Где мотив? Напротив, ее жених, прибыв в Содбери-Кросс и услышав, что о ней говорят, подумывает сделать ноги.

Выражение лица профессора Инграма в этот момент можно было бы назвать «ангельски убийственным», что подчеркивал хруст накрахмаленной рубашки. Он засмеялся и добавил более спокойно:

— Ладно, задавайте ваши вопросы.

— Была ли мисс Уиллс с кем-нибудь помолвлена раньше? — неожиданно осведомился Эллиот.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Была или нет, сэр?

Инграм снова бросил на него беспокойный взгляд:

— Насколько я знаю, нет. Мне кажется, Уилбер Эммет влюблен в нее. Но его красный нос и — прошу прощения — непривлекательная внешность едва ли рекомендовали бы его Марджори, даже если бы Маркус поощрял его намерения. Надеюсь, я могу рассчитывать на конфиденциальность?

— Мне говорили, — бесстрастно заметил майор Кроу, — что Чесни отваживал всех ухажеров от визитов к ней.

Профессор заколебался.

— В каком-то смысле это правда. То, что он именовал «кошачьими концертами», нарушало его размеренную жизнь. Он не то чтобы отваживал их, но...

— Меня удивляло, — промолвил майор, — что этот парень так легко заслужил одобрение, когда они находились за границей.

— Вы имеете в виду, — напрямик спросил профессор, — что моему другу не терпелось сбыть племянницу с рук?

— Я этого не говорил.