Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")

Повозившись несколько секунд у неправильной стороны двери, вновь пришедший нащупал выключатель за секретером и нажал кнопку. Эллиот осознал, что его первое впечатление о профессоре Гилберте Инграме, приобретенное во дворе в Помпеях, следует немного пересмотреть.

Круглое, лоснящееся, дружелюбное лицо профессора Инграма, его склонность к полноте и подпрыгивающая походка создавали в воображении образ маленького веселого толстячка. Впечатление усиливали быстро моргающие, кажущиеся бесхитростными голубые глаза, курносый нос и два пучка темных волос, торчащие над ушами с обеих сторон лысины. У него была привычка опускать голову и внезапно поднимать ее с насмешливым видом, вполне соответствующим его отношению к жизни. Но теперь он выглядел подавленным и слегка испуганным. На его лице краснели пятна, рубашка топорщилась вокруг жилета, как тесто в печи, и он постоянно тер друг о друга пальцы правой руки, словно счищая с них мел. В действительности, как теперь видел Эллиот, профессор был среднего роста и не так уж толст.

— Реконструируете события, а? — предположил он. — Добрый вечер, майор. Добрый вечер, суперинтендент.

Инграм умудрялся улыбаться всем одновременно, словно щелкая кнутом над табуном лошадей. Эллиот решил, что за его внешним простодушием скрываются острый ум и проницательность.

— А это, полагаю, — неуверенно добавил профессор, — человек из Скотленд-Ярда, о котором говорил мне Джо Чесни? Добрый вечер, инспектор.

— Да, — кивнул майор Кроу и добавил: — Знаете... мы рассчитываем на вас.

— На меня?

— Ну, вы ведь профессор психологии. Вас не одурачить трюками — вы сами так говорили. Можете рассказать нам, что в действительности происходило в этом чертовом шоу?

Профессор Инграм бросил быстрый взгляд на двустворчатые двери.

— Думаю, что могу, — мрачно ответил он.

— Тогда валяйте! — Майор Кроу сделал решительный жест. — Мисс Уиллс сказала нам, что намечались какие-то махинации.

— Так вы уже виделись с ней?

— Да. И насколько мы поняли, все шоу было задумано как серия ловушек...

— Более того. — Профессор посмотрел ему прямо в глаза. — Я случайно знаю, что это было задумано с целью продемонстрировать, каким образом убийца смог незаметно отравить конфеты в лавке миссис Терри.

Часть вторая ВТОРОЙ ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ОЧКИ

— Она умирает.

— Ш-ш! Здесь присутствуют дамы.

Доктор Эдуард Притчард[12], Глазго, 1865 г.

Глава 6 ГОТОВЬТЕСЬ К ЛОВУШКАМ

Чтобы скрыть взбудоражившие его догадки, Эллиот вошел в кабинет, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово. Он включил лампу под зеленым абажуром на письменном столе с откидной крышкой и выключил «Фотофлад» на центральном столе. Обычный свет, благодаря контрасту, казался слабым, но позволял разглядеть Маркуса Чесни, скорчившегося на своем последнем сиденье.

Итак, за два дня до гибели Маркус Чесни, по словам суперинтендента Боствика, задавал полиции вопросы о точном размере коробки конфет в лавке миссис Терри. Сейчас коробка дешевых конфет лежала на столе и фигурировала в шоу. Но как?

Эллиот вернулся в музыкальную комнату, где майор Кроу атаковал ту же проблему.

— Каким образом, — спрашивал главный констебль, — то, что это пугало — кем бы оно ни было — втолкнуло в рот Маркусу Чесни зеленую капсулу, могло объяснить, как кто-то отравил конфеты в лавке миссис Терри?

Профессор Инграм пожал плечами. Взгляд его оставался напряженным, когда он снова посмотрел в сторону кабинета.

— Едва ли я могу сообщить это вам, — отозвался он. — Но если хотите услышать мою догадку, Чесни планировал инцидент с зеленой капсулой только как побочную линию — всего лишь часть шоу, возможно даже не являющуюся необходимой. Мне кажется, основной инцидент, за которым нам предстояло наблюдать, имел отношение к коробке конфет на столе.

— Пожалуй, — сказал главный констебль после паузы, — я не буду в это встревать. Продолжайте, инспектор.

Эллиот указал на одно из обитых парчой кресел, и профессор Инграм тут же опустился в него.

— Мистер Чесни говорил вам, сэр, что целью этого представления было показать, каким образом могли незаметно отравить конфеты.

— Нет. Но он намекал на это.

— Когда?